Форум » Россия » Ведьмин хутор (2) » Ответить
Ведьмин хутор (2)
Иван Олгрен: Находится в глубине тайги, в трудно проходимых и заросших местах, посреди топких болот, фактически непроходимых для «случайных» путников, пройдя которые, открывается довольно таки красивый, но в тоже время мрачный вид заброшенного хутора. Это место многие считают проклятым и призрачным. Старожилы поговаривают, что по ночам здесь бродят призраки и оборотни и иные порождения сатаны. На самом деле, это старое «заброшенное» угодье, в далеких временах являлось хутором лесорубов. Сейчас, как не странно, он обитаем. В нем имеются несколько домов и полуразвалившихся строений. Живут здесь три женщины - их считают ведьмами и именно поэтому, хутор стали называть - Ведьмин хутор. Да, конечно, на счет того что они ведьмы, сомнений нет, потому как они по словам старожилов потомственные ведьмы. Живут вдали от цивилизации, ведь все равно, люди житья им не дадут, как ни крути, ведьмы, они во все века ведьмы. Самую старшую из них зовут: Урд, вторую - Верданди, третью - Скульд. Поговаривают, что они умеют много чего - от гадания и предсказывания судьбы, до вызывания духов. Многие, конечно, не верят, но что самое странное все их опасаются и побаиваются и обходят это место стороной, да и вообще, при самом упоминании про этот хутор многие из местных не могут скрыть страха и удержаться от того, чтобы не осенить себя крестным знамением. Было много любознательных, желавших посетить их пристанище, однако, их более не видели. То ли утонули в болотах, то ли еще что-то. Много ходит всяких поверий, мифов и баек об этом хуторе и порой отличить, где правда, а где ложь бывает весьма затруднительно... [more] Слева направо: Урд, Верданди, Скульд[/more]
Ответов - 7
Дитрих: Дитрих проснулся от того, что замерз. Протопить домик за вечер не удалось, белыми кристаллами изморози до сих пор были затянуты щели в дверях, ведущих в сени, а крошечное оконце избы было изукрашено причудливыми морозными рисунками. -За ночь никто разумеется и не удосужился подбросить дров в печку. – проворчал профессор и откинув край толстого ватного одеяла, сел в кровати. Ежась от прохлады и озираясь по сторонам, он опустил босые ступни на пол. Солнце успело подняться над кромкой леса и сейчас его лучи позолотили морозные росписи на стеклах. Значит, уже довольно много времени и рассвет давно наступил… -Рассвет!!! Майн Год…- Сердце щемящее забилось, когда Дитрих вспомнил слова, сказанные Шамханом вчера у везедехода. Парень вчера обмолвился, что долгожданный рассвет наступил и армада Зиверса победно шагает по миру! Белый волк никогда бы не стал шутить такими словами ! Уж откуда он получил такую информацию о вторжении, Дитриху было не ясно, но это его и не особо интересовало. Возможно, присутствие тарелки в небе над Карелией на самом деле свидетельство того, что грандиозные замыслы Вольфрама Зиверса претворились в жизнь…Белую жизнь!! Комната при дневном свете показалась фон Шнайдеру значительно больше, чем вчера вечером в полумраке. Свет керосиновой лампы как и само устройство архаичного предмета удивили Дитриха вчера, хотя это заняло его внимание лишь не надолго. В остальном изрядно вымотанный событиями последних суток Дитрих уже не обращал внимания на мелкие бытовые неудобства, равно как и на самих ведьм. Сейчас Гаврилова и Шамхана в домике уже не было, а Николаев все еще спал мертвецким сном и похрапывал, укрывшись с головой. Профессор бросил мимолетний взгляд на спящего Сергея. Видимо, здесь маленькие мертвые девочки его не беспокоили. Почти по – солдатски, быстро и аккуратно Дитрих оделся, игнорируя холодную дрожь во всем теле и покинул неприветливый домик. Стоило найти Олгрена, или как он теперь предпочитал именоваться - Драгунова, что бы выяснить, когда они вновь продолжат путь к бункеру. Но сперва, надо убедить капитана отыскать в лесах слетевшего с катушек наемника. Без обоих Хранителей путь к базе терял смысл. Утро было в самом разгаре, если не сказать больше, что дело двигалось к полудню. Солнце неярко, по-январски светило в серо-голубом небе, искрило мириардами искорок, отражаясь от чистой нетронутой снежной пелены. После полумрака комнаты, солнечный свет и белизна снега резали глаза. Дитрих непроизвольно прищурился, осматривая хутор. Тишина, двор был пуст, словно хутор вымер, лишь едва заметное дрожание горячего воздуха над печными трубами соседних двух домиков указывало на присутствие обитателей. Несколько построек явно хозяйственного назначения находились на самом краю хутора. Покосившиеся, провисшие ворота самой дальней из построек распахнулись и на двор вышла одна из хозяек. Покопошившись возле дверей и гремя ведром, она вновь скрылась внутри. Дитрих не успел вчера толком рассмотреть женщин и уж тем более не утруждал себя запоминанием их имен. Ему лишь не понравилось то, что женщины сознательно наводили тень мистической мути. Вся эта колдовская атрибутика в доме, плащи с капюшонами, банки с непонятными кусками чего-то, камин да пучки трав…слишком уж как-то наиграно, прямо как в кино. Не особо верилось и словам Данилыча. Иван переводил ему часть сказанного стариком и даже большую часть баек. Дитрих либо не понимал специфического юмора русских, либо в процессе перевода терялся смысл фраз. Хотя вон наемник хоть и не был русским по происхождению, а ржал и потешался над словами спившегося деда не меньше остальных. Впервые за все время фон Шнайдер сожалел, что не особо старался выучить русский. -Впрочем, зачем мне это? – вдохнув холодный чистый воздух полной грудью Дитрих улыбнулся своим мыслям. Белизна и чистота вокруг вдохновляла.– Весь мир теперь будет говорить на арийском!!! Каждое слово немецкой речи – громкое, звучное как лязг стали-создано для того что бы петь гимны и марши! Подкованные сапоги солдат Третьего рейха под звуки маршей прошли и истоптали всю Европу! Воинство Четвертого Рейха сотрет весь мир! И отныне в каждом доме будет звучать приветствие на арийском! Чуть зажмурившись от света Дитрих мечтательно замер. О, да! Тысячи глоток, восторженно ревущих приветствие! Руки, взметнувшиеся единым порывом к солнцу! Троекратное «Зиг хайль!» - да здравствует победа! – эхом раскатывающееся по площадям и пустынны улицам! Отец Дитриха – штурмбанфюрер Хельмут фон Шнайдер- часто рассказывал об этом своим детям, и будучи маленьким Дитрих затаив дыхание замирал в благоговейном восторге, слушая наполненные гордостью слова офицера СС. Как тогда мальчику хотелось выбежать на улицу и приветствовать рассвет вскидывая руку к солнцу! Всю жизнь проведя в борьбе за идею и Четвертый рейх Дитрих наконец дождался Рассвета! Тайное желание, всю жизнь терзавшее его…как хочется сказать это сейчас! Именно сейчас! -Зиг хайль! - рука прикоснулась к груди и резким хлестким движением взметнулась вперед. Все внутри пело от радости. – Зиг хайль! Зиг хайль! Совершая римское приветствие, Дитрих ощущал как все прочее, что терзало его до этого, стало глупым, смешным и ничтожным. Только вперед! Жизнь только начинается! Меж тем женщина вновь вышла на сей раз ведя за собой на поводу белую как снег лошадь и привязав недоуздок к воротам, склонилась, растирая колено передней ноги кобылы. Еще раз скрипнули покосившиеся ворота и из конюшни вышел Данилыч. Бормоча себе под нос что-то невразумительное, старик прошел мимо ведьмы. Он с видимой озабоченностью согнувшись смотрел себе под ноги, словно что-то потерял. -Франц! Да нет твоего портфеля в конюшне. Подсоби мне лучше. Принеси воды из бани. -Вот и доверяй вам! Ведьмы одно слово! – Данилыч распрями спину. - А ты еще хотела, что бы я змеевик оставил тут на хранение! И ведь явно невидимки баловали! Вон следов полно! Вот! – он торжествующе указал пальцем себе под ноги. -Да то мышь по снегу бежала. – ведьма улыбнулась и закончив растирать колено лошади, накинула капюшон. -Ну да, конечно! Так я и поверил. Вы с невидимками всегда заодно! Только спать лег давеча, а они по подушке носятся и одеяло норовят стащить! Пока кочергу под матрас не положил, покою же не было! -Ааа, вон оно что! – ведьма подхватив полы плаща и кутаясь в шаль сама взяла ведро и направилась к бане. – Теперь все понятно. Ведрани как раз с утра потеряла кочергу. Негромко хлопнула дверь большого дома и по крыльцу вниз сбежала Хаифа, Дитрих повернулся на звук скрипящего под ногами снега. В руках перед собой девушка несла большую миску, наполненную картошкой, луком и еще какими-то овощами. Бороздя в снегу тропинку, чеченка радостно улыбалась, жмурясь на солнце и подставляя лучам личико. Снег скрипел под подошвами ее меховых угги. Волосы ее были сплетенные в длинную косу и подхвачены заколкой в тугую спираль. Сейчас Хаифа казалась фон Шнайдеру самой обычной девушкой, какой он видел ее в доме Рамзана. Поравнявшись с домом, она приветливо кивнула стоящему на крыльце Дитриху. -Доброе утро, профессор. -Доброе. – отозвался Дитрих. Улыбка Хаифы вызвала на миг ответную положительную эмоцию. Раньше никто не желал ему доброго утра. Из всех членов отряда почему-то только эта гордая и независимая дочь гор вызывала у него уважение, может быть потому что была терпелива и не хныкала, может быть потому, что он знал ее лучше, чем прочих девушек. Корабль, потом поезд и Зона отчуждения… лаборатория… Так много всего они прошли если не бок о бок, то хотя бы рядом. И вот теперь тайга. Поприветствовав Дитриха Хаифа более не отвлекаясь на разговор, пошла через весь хутор к дальнему дому, где обосновался Иван, а Шнайдер начал спускаться с крыльца, намереваясь отправиться вслед за ней. Дело шло к полудню, а капитан, похоже не собирался ни отбывать, ни отправляться на поиски Шеридана. Обтопав от снега ножки, чеченка вошла в хату и захлопнула за собой двери. Под порогом бани вытянувшись во всю длину спал пес. Когда женщина с ведром приблизилась достаточно близко, огромная лобастая бошка приподнялась и пес гулко гавкнул, словно предупреждая попытку ведьмы подойти еще ближе. В морозном воздухе изо рта пса вырвалось облачко пара, он утробно и глухо зарычал, обнажая клыки, но так и не поднялся на лапы. Женщина нерешительно остановилась, загораживаясь ведром. -Фенрир, малыш! Ты чего, дурачок! - не повышая голоса, сказала она. Поставив ведро в снег, ведьма присела на корточки и протянула руку в сторону пса. Но черный волкодав не желал слушать хозяйку и не подпускал ее ближе угрожающим рычанием. Дитрих был уже не полпути к дому Олгрена, когда банная дверь открылась. Дитрих не обратил особого внимания на беседы ведьмы с собакой, все равно он ничего не понимал из того что она говорила по – русски, но когда послышался знакомый хрипловатый голос Шеридана, профессор недоуменно повернулся. -Фенрир! Ха…так же волка какого-то звали. – наемник распахнул двери бани и переступив через пса вышел во двор. Пес радостно вскачил на лапы и отряхнул снег с черной шкуры. Толстый обрубок хвоста ходил ходуном, он приплясывая и поскуливая от нетерпения закружил вокруг Шона. - Папа нам эту сказку то же рассказывал! Хочешь, что бы я отпустил его? – щурясь от солнца, Шеридан посмотрел на ведьму. Урд поднялась и горделиво выпрямилась. Капюшон вялыми складками упал на ее плечи, открывая тщательно собранные в косу и уложенные волосы. -А зачем ты держишь его при себе? Разве тебе нужна защита от меня? – ведьма говорила негромко и преувеличено спокойно. -Ууу, нам - кобелям всегда есть о чем поболтать, правда Фенрир? – Шон рассмеялся, грубовато потрепывая собаку за холку. – делимся секретами мастерства! А защита…хмм…а ведь это тебе нужна защита от меня, ведь так? Несколько секунд они так и смотрели друг на друга, словно мерялись взглядами, потом Шон присел, обхватывая пса за мощную шею и притянув к себе ближе, уперся головой в широкий собачий лоб. Он что-то шептал собаке, а Урд застыла как изваяние, так и сжимая в побелевших пальцах дужку ведра. -Шеридан! – Дитрих издалека окликнул наемника. – Где ты шлялся! Что за фокусы опять творишь? Фон Шнайдер несомненно был рад увидеть Хмура живым и здоровым, но не зная и не умея выражать свою радость он по привычке напустился на него с руганью, отчитывая словно собственного пса. -Батя!! Мля!! Да ты чего, никак обрадовался! – Шон оттолкнул собаку и поднялся на ноги. – Бля, да тут я, куда ж я денусь от тебя, Папа! Без сказок про пергаментную плиту я даже заснуть не могу! -Пергамскую! – рявкнул Дитрих. Наемник был в своем репертуаре - матерился и неуклюже шутил, а значит с его мозгами все было в порядке. Пес как ни в чем не бывало подбежал к Удр, подставляя морду под ее ладонь. Женщина коснулась его шкуры и облегченно вздохнула. Было совершенно непонятно чего или кого она опасалась в собственных владениях. Обойдя Шеридана, она вошла в баню за водой, а Хмур меж тем стянул свитер и подхватив пригоршню снега начал растирать грудь. -Че, как там Элиска? Лечишь ее? – Шон скатал снежок и бросил в собаку. -Нет. – Дитрих добрался до наемника и остановился в паре шагов, наблюдая за ним. – эти женщины ее лечат травами. Думают, что у нее заражение от укуса этих летучих тварей. Утверждают, что обычная медицина якобы бессильна. Шамхан им верит, а значит мне нет резона вмешиваться. Хмур наклонился и подхватил со снега свитер. Стряхнув его, он оделся. В этот момент возле конюшни послышался торжествующий крик. Дитрих и Шеридан разом обернулись. Шнайдер поморщился и тихо вздохнул. Старый пропоица Данилыч опять нарушал покой и тишину воплями «невидимки!» Уж это слово Дитрих теперь понимал без перевода. Только на сей раз Данилыч мчался через весь хутор, растопырив руки, а от него, с трудом волоча по снегу брюхо, улепетывал толстый черный кот. Спотыкаясь и запинаясь растоптанными валенками Данилыч почти нагнал кота, но поскользнувшись рухнул в снег, тыкаясь в сугроб лицом. -Он ее поймал!! Поймал!! Души ее гадину! Невидимки проклятые!!! Души ее! – лежа в снегу вопил он, обращаясь скорее всего именно к коту. -Начинается представление!! Улет, мля! –хохотнул Шеридан, тыкая Дитриха в плечо. –Пошли, поможем ему ловить невидимок! -Оставь его! - профессор чувствовал некое раздражение. Данилыч не слишком нравился ему своей неудержимой болтливостью. Меж тем кот видимо почуяв, что погоня в лице ненормального деда прекратилась, остановился и оглянулся. Сдерживая смех, Шон пошел подымать Данилыча, а Дитрих взглянул на черного кота. И хоть было далековато, но Дитрих увидел, что кот держит в зубах некрупного зверька. -Крыса амбарная или мышь. - мелькнула совершенно логичная мысль. Но Данилыч не унимался. -Паразит! Ухватил невидимку прямо у меня под носом и деру! Видели?!! Он ее тащил, гадину! Все! Теперь точно портфель не найти! Они его перепрячут! Эх… - старик отряхнул фуфайку и обколотил об колено заснеженную шапку. Погрозив коту кулаком, он нахлобучил шапку и отпихнув наемника пошел к дому. Шеридан дал волю смеху, когда дед удалился достаточно далеко. А черный кот демонстративно задрав хвост неторопясь пошел в противоположную сторону. Из бани вышла Урд с ведром и придерживая подол медленно пошла к конюшне. Вода сплескивалась при каждом шаге маленькими порциями. Шеридан проявляя остатки галантности пошел ей помогать. Подхватив ведро, он донес до конюшни и поставил перед мордой белой лошади. -Смешной этот Данилыч. - Шон покосился на Урд, которая сейчас поглаживала бок кобылы. Слышно было, как глотки воды ухают в пустом желудке лошади, вода стремительно убывала в ведре. -Он не смешной. Просто чудит Франц и все. - ведьма покачала головой. -Франц? Это кто? Данилыч что ли? – Шеридан изумленно поднял бровь. – Ты его знаешь? Урд кивнула. Она все равно выглядела напряженной и была немногословна. -Он самый. Знаю и очень давно. Я всех здесь знаю. -Там…возле лагеря…- Шеридан замялся, подбирая русские слова. – Ты…ну вобщем про несколько сотен лет сказала, что эти места принадлежат тебе…Это правда? -Разумеется. - Урд слегка улыбнулась. – Зачем мне врать тебе, мальчик. Тот, кто сейчас спит здесь, - палец ведьмы прикоснулся к груди наемника. – мне крайне неприятен, но власти надо мной не имеет. Тварь может твоими руками нанести мне вред, но силу моего рода ему не развеять. Если ты все еще хочешь избавиться от своего проклятья, я готова тебе помочь, но и ты должен кое-что сделать для меня. -И что же? - Шеридан нахмурился. -Ты должен найти Киру и помочь ей. Зло…все зло этих мест скопилось вокруг хутора. – Урд повернулась лицом в сторону болот и дальней кромки леса, словно прямо сейчас видела тени и мрак. - Тебя оно подпустит ближе к себе, почитая за равного себе. У тебя одного есть шанс спасти девочку. Спасешь ее - тогда спасешь и себя. -Девочка с куклой? – Шон почему-то сразу понял о чем, вернее о ком идет речь. –Та, что поет песенки и отрывает головы? -Кира. - Урд кивнула. Наклонившись, она подняла пустое ведро и погладила лошадь по мускулистой шее. Накрепко привязав короткий повод к коновязи ведьма что-то еле слышно произнесла. Из складок плаща, она извлекла короткий широкий ножик и постоянно поглаживая и похлопывая лошадь одной рукой подобралась к ямке под углом челюсти кобылы. Короткое движение и острие ножа погрузилось в толщу мышц шеи лошади. Кобыла вздрогнула всем телом от боли, мотнула головой и негромко протестующее заржала. Дитрих покачал головой. Всякие эти колдовские киношные трюки его не удивляли, лишь наоборот раздражали. Фон Шнайдер упорно не желал верить в то, что эти женщины не разыгрывают искусный спектакль перед ними. Багрово-красная кровь потекла по белой шерсти животного. Из большого кармана на переднике под плащом ведьмы появилась небольшая глиняная мисочка, которую она подставила под струйку крови. Собрав на донышко немного крови, Урд приложила комок снега к лошадиной шее, останавливая кровотечение. -Да уж…снег тут сильно поможет. – саркастически хмыкнул Дитрих наблюдая как Урд что-то шепчет одними губами и поглаживает лошадь. К великому его изумлению, через некоторое время кровотечение на самом деле прекратилось. -Вечером мне понадобиться сердце этой лошади. Для тебя. – женщина жестко взглянула на Шеридана, сжимая в ладонях миску с кровью. -Ну дык в чем проблема? Я хоть и не умею убивать лошадей, лошади они же не жиды, их жалко губить просто так. - хмыкнул наемник, оценивающе рассматривая кобылу, словно примериваясь, куда надо наносить удар. – Но думаю одной пули в голову зверюге хватит. С этим даже Данилыч справиться. -Дева непорочная, чье лоно силы мужской еще не познало, принесет сердце белой лошади и усладит бушующую тварь в тебе. – загадочно сказала Урд. - Франц здесь ни при чем и пуля не принесет избавления. Лишь железо очистит кровь. Хмур вдруг рассмеялся. -Пули да железо! Ха! Фигня! Данилыч ее заболтает до смерти. Или…ха-ха-ха…невидимок попросим!!! Кстати, а что за невидимки такие? -Да чудит Франц. Ловит тех, кого не видит. Это обычные анчутки. Никакие они не невидимки, просто снег да мороз не любят. Приметные слишком на белом, вот и скрываются, наводя туман. Белое на белом не видно. – Урд осторожно удерживая миску, пошла к дому. Шеридан и Дитрих тащились следом. Обернувшись в Шнайдеру, Хмур перевел все слова ведьмы профессору касательно знаменитых и поднадоевших существ. -Придурок. И ты веришь ее россказням? – фыркнул Дитрих. – Пусть покажет хоть одну!!! Старый придурок просто спился и у него синдром перманентной белой горячки, а вы все ему верите! Посмеиваясь над запальчивостью и недоверчивостью Дитриха, Шеридан перевел его просьбу ведьме. Та лишь серьезно кивнула, словно просьба Дитриха ее не слишком удивила или напугала своей невыполнимостью. Поманив профессора пальцем, она поднялась на крыльцо. -Иди с ней. – в глазах Шеридана сияла неприкрытая насмешка. – Поглядишь на анчуток, или как их там, потом мне расскажешь! -А ты что не пойдешь? - Дитрих нерешительно топтался на первых ступеньках. -Неее, мне туда нельзя! – Шеридан отрицательно, с сожалением покачал головой. Он остановился, не доходя нескольких шагов до крыльца. - Резиденция барона Шеффилда там. – махнул Хмур в сторону утопающей в снегу бани. - Как надумаешь пожаловать ко мне на бокал тосканского «Кьянти» 1899 года милости прошу. Мажордом встретит тебя, только стучись громче, он глухой! Бля, и сигарет у Шама попроси для меня! Развернувшись, наемник пошел обратно, по пути свистом подзывая собаку, а Дитрих поднялся в дом вслед за Урд. В доме было жарко натоплено и не смотря на сияющее на улице солнце, в комнатах царил полумрак. Оконца были зашторены.В воздухе витал еле уловимый запах жженой травы, из соседней, смежной комнаты из-за тяжелой шторины доносились приглушенные голоса. Разувшись на половиках, Дитрих прошел в комнаты вслед за ведьмой. На печи по-прежнему что-то варилось и негромко булькало на малом огне, а на большом столе были расставлены чайные чашки, несколько вазочек с вареньем и медом, в тарелке лежали стопкой небольшие лепешки. Плавающие в меду кедровые орехи выглядели аппетитно. Сидя спиной к входу Шамхан покачивался на стуле и смотрел как младшая ведьма раскладывает на столе пасьянс, а попугай ворошит карты клювом. -Бубновая дама!! Опа! Америка-Европа! Я знаю эту шмару! - Шамхан выхватил карту из клюва Сявы. -Фригг клевая! – изрек Сява, ухватывая краешек карты и потягивая обратно. -Ты клюв то закатай, птичка! Та бикса не для тебя! Тебе вон дама пик, ее и охмуряй. – Белый волк пододвинул к Сяве карту. - Мож брюнетка заокеанская откроет тебе свое сердце. Хмурому волку не видать ее как своих ушей! -Сява орррррел! Красава! Белка тррррррах! – Он взмахнул единственным крылом и активно начал кивать головой. -Батя!! Как спалось? – Шам заметил Дитриха. -Твой могучий храп распугал всех… -Невидимок…-Дитрих оборвал Шамхана, не позволяя произнести ему это слово. – и мне их скоро покажут, представляешь? -Нууу…нам столько не выпить, Дит! А без бурячного самогона…гы…это никак! – хохотнул Шамхан. – Давай сперва чаю горячего! После чая с медом и вареньем, надо заметить отменного, с ароматными лесными травами и цветками, вприкуску с ржаными лепешками и сливочным маслом, Дитрих поднялся и подошел к шкафу, забитому различными книгами. Некоторые были толстые, с почерневшими от времени кожаными корешками, были и по-новее. Толстые и тонкие книжицы, тугосвернутые в трубку свитки, обернутые в ткань…Дитрих провел пальцами по одной книге, привлекшей его внимание изображением свастики, тисненной на кожаном корешке. Потянув ее, он с трудом вытащил ее из шкафа. -Не эта книга. - за плечом незаметно возникла Урд и легким движением руки поверх плеча профессора вытащила с верхней полки другую книгу, гораздо более толстую и ветхую. Расстегнув кованую петельку на обложке, ведьма аккуратно разложила книгу с мутными желтовато-серыми страницами. Книга была рукописная, картинки – искусно вырисованные чернилами и грифелем, заглавные буквы каждой новой страницы были витееватыми и цветными. -Вот. –Урд перелистнула несколько страниц и прикоснулась к изображению. –Анчутка. Здесь на старославянском написано, но смысл не меняется. Дитрих не понимал практически ни одного слова, что говорила ему ведьма, но сама ее речь, негромкий голос и интонации завораживали. Он вгляделся в рисунок. На листе был нарисован чертененок с хвостом и небольшими крылышками, сложенными за спиной. Никаких пресловутых рожек или пятачка, что обычно рисуют в книжках. -Все равно чушь. - Дитрих стряхнул оцепенение. – Это всего лишь картинка! Я таких сто штук нарисую хоть сейчас. Урд пожала плечами и отошла, оставляя Дитиха наедине с книгой. Профессор перелистнул еще несколько страниц, рассматривая изображения каких –то русалок, ползучих и летучих тварей. Замысловатые буквы и картинки, какие-то заметки на полях книги, что ж впечатляло, но это были всего лишь рисунки. -Дитрих…доброе утро еще раз. – женский голос за спиной вывел его из задумчивости. Дитрих обернулся на голос чеченки. Девушка стояла за его спиной, комкая в пальцах кончик своего клетчатого арабского платка. Неизменная винтовка висела на плече Хаифы. Этот ее облик живо напомнил Дитриху Припять и их первый совместный бой в пустом здании. -Чего тебе, Хаифа? – Дитрих захлопнул книгу и положил ее на край стола. Он чуть было не ляпнул слово «внучка», в ответ на ее приветствие. - Извиняюсь что помешала, - виновато опустила взгляд девушка, рассматривая пол под ногами старика, словно увидел там что-то интересное, - Хотела посоветоваться, - тут она подняла взгляд, радостно улыбаясь, - Со своим дедушкой я часто советовалась. Он был очень мудрым... вы мне его напоминаете. Назвала она Дитриха на "вы", не могла иначе, старость у нее на родине принято уважать. Это святое почтение в стиле вайнахских традиций. - Вот, - протянула пожелтевший книжный листок, с изображением странного на вид корня, - Этот корень нужен для противоядия Элисе, так Скульд сказала. Хотела узнать... с вашей точки зрения. Может ли какой-то корень являться компонентом для состава антидота. В глубоких познаниях ботаники я как-то... как ежик в тумане.., - Хаи начала слегка покачиваться с носков на пятки, ожидая что ответит профессор. Все-таки она нервничала и плохо скрывала это. -Да и я не похож на ботника. – Дитрих взял листок из рук чеченки. Бумага была старой, явно страница из такой же ветхой колдовской книги, которых в шкафу хватило бы на целый ведьминский шабаш. Тем не менее он взял листок с обремкаными краями и бросил на него короткий взгляд. Хоть и пытался он игнорировать слова Хаифы в свой адрес, на душе были противоречивые чувства. Сравнение с каким -то хачом оскорбляло арийскую кровь Дитриха, но с другой стороны, интонации,с которыми чеченка произносила слова в его адрес не могли не задеть его. В свете событий последних дней Хаифа уже не воспринималась фон Шнайдером как обычная дочь гор, а была уже частью отряда. После вакцинации язык не поворачивался назвать ее дочерью хача, хотя так оно и было на самом деле. На листе бумаги был изображен кривой толстый корень и довольно неплохо был нарисован тощий кустик, к которому собственно и относился корень. Ни его вид, ни название ничего не сказали Дитриху, в ботанике и вообще во всем, что не относилось к медицине, генетике и вирусологии, профессор был таким же профаном. Но Хаифа так смотрела на него, словно ждала слов истины из его уст. Сейчас бы Дитих с удовольствием порассуждал о Белом терроре и способах генетической стерилизации мрази, но пришлось сдержаться. -Сотни и тысячи лет люди лечили лишь травами и колдовством. Инного-то и не было тогда. Помогало колдовство кому –то или нет, я тебе сказать не могу, вон у хозяек спроси, они тебе наврут три короба правды. А вот насчет трав и корешков всяких…- Дитрих вздохнул поглубже, - …нигеры и азиаты до сих пор лечат у себя всякие болезни иголками да отварами. А ведь все почему? – лицо профессора слегка раскраснелось. Он провел ладонью по виску, приглаживая волосы. Голос его обрел силу и уверенность, слова складывались в предложения легко и просто. Оказавшись в плену собственных идей, Дитрих уже сам того не замечая воодушевленно продолжал. – А все потому, девочка, что у мрази не хватает разумения на иное. Мозгов у них нет, лишь инстинткты как у скотов травинки да листочки жевать! Размножаются, как насекомые!!! Сношаются и возяться в грязи как черви! Заполонили весь мир и загадили землю своим присутствием! Их миллиарды, они воют, что им нечего есть, они требуют помощи от стран Запада, и тупые политики кормят эти ненасытные рты! Тьфу! Выжечь все и всех надо, мир должен принадлежать не скотам разноцветным, а людям! Пламя очищающих костров выжжет мир до пустоши, что бы потом возродить дух и былое величие белой расы на этих землях! Внезапно он осекся, видимо спохватываясь, что сейчас не к месту его слова. Девчушка просто не поймет сути. Ничего! Дитрих слегка улыбнулся, ощущая как радостно и сладко сжимается сердце от предвкушения окунуться в будни Белого мира! Столько дел впереди! Святые настали времена!!! Белое воинство выступило в новый крестовый поход и мразь будет раздавлена, а прочих пособников и сочувствующих - к стенке!! Прокашявшись, Дитрих вернул Хаифе листок с рисунком. -Я бы лучше обработал рану твоей подруги антисептиком. - сказал он, понижая тон и возвращаясь к нерешенному вопросу.- И на пару-тройку дней дал бы антибиотиков широкого спектра действия. Уверен, в индивидуальной аптечке капитана найдутся такие таблетки. Но…хм….тут ведь сплошная чертовщина твориться, так что может быть ведьмы и правы. Клин клином вышибают. -Если этот корень не найти, то твоей подруге уже ничего не поможет. – раздался за плечом Хаифы спокойный голос Скульд. Видимо, ведьма преднамеряно обращалась к чеченке, пытаясь воздействовать на нее словесно, словно пыталась запугать, что Элиса погибнет от ее бездействия. - На все воля Всевышнего, - спокойно и твердо выговорила она обернувшись, - Больше отмеченного, мы не проживем. Буду лишь уповать на надежду и удачу.... Пойду прямо сейчас, - повернувшись к Дитриху, Хаифа обратилась к нему, переходя на английский язык: - Ваша компания и помощь мне была бы не лишней. Лучше вас о науке не знает никто среди всех нас взятых. Если откажетесь, не обижусь, - девушка начала подтягивать рукавицы, разминая пальчики. Дитриху надоел этот костюмированный маскарад, зловещие и непонятные слова ведьм и их первобытные ритуалы. Духота домика стала его тяготить, равно как мрачное уныние комнаты, тяжелые шторы, пучки трав и банки с непонятными тварями. Захотелось вырваться отсюда и проветриться на свежем воздухе. Поближе к белому и чистому!! -Ну, раз ничего больше не поможет, - фон Шнайдер бросил на ведьму ироничный и высокомерный взгляд, - тогда стоит поискать этот корешок. Пойдем, Хаифа! На пороге комнаты Дитрих задержался. Натягивая камуфляжную куртку и застряв рукой в рукаве, он обернулся к ведьме. -Может быть, хоть подскажешь, как мы зимой под снегом найдем то, чего никогда не видели? -Луноликая Царица ночи подскажет вам. Не я. Корень с козьего болота серебриться в лунном свете и обретает самую силу в полнолуние. – нараспев сказала Скульд улыбнувшись. -О, тогда у нас уйма времени! Ты предлагаешь нам перерыть все болото? – Дитрих начал злиться, но ведьма более не обращая внимания на профессора, откинула темную шторину удалилась в соседнюю комнату. -Папа, да не очкуй ты! Уверен, невидимки тебе подсобят в поисках! – весело залыбился Шамхан, наблюдая да безуспешной борьбой Дитриха с курткой. Хаифа расправила упрямый рукав и помогла профессору одеться. Шуточки Шамхана вызвали на ее губах лишь улыбку, ибо историй про невидимок за эти два неполных дня они все наслушались предостаточно. Было уже не смешно. Вооружившись лопатой, обнаруженной за дверями, Дитрих вышел на крыльцо вслед за Хаифой. День был в самом разгаре, солнце светило во всю. Луны на небе не предвиделось еще часов 5-6 , но не возвращаться же и не ждать же ночи. -Крыса! – с тихим вздохом Хаифа отшатнулась назад, наступая на ногу Дитриха. На перилах крыльца подобрав лапы и обвив себя хвостом сидел давешний черный ведьминский кот, у которого Данилыч пытался отобрать добычу. Кот жмурился, отворачивая морду от лучей света, шерсть его искрилась от кристалликов инея. А на досках крыльца прямо посередь дороги лежало …нечто… -Нет. – отодвинув замершую Хаифу Шнайдер медленно наклонился. Он не хотел верить тому, что видели его глаза. -Нет. Бред какой –то. -прищурившись он рассматривал то, что лежало под ногами. - Это не крыса. Это же…черт меня разбери… прошептал он на немецком последние слова. – Невидимка! Маленькая тварь с картинки, размером не больше крысы безвольно лежала на полу, смятые крылышки были обслюнявлены котом и прокусаны его клыками. Дитрих ошарашено взгянул на Хаифу, потом на кота, потом на анчутку. Сказка прямо на глазах становилась реальностью, а Данилыч теперь уже не выглядел безумным пропоицей, пребывающем в мире бесконечной белой горячки. -Ах, вот ты где! – раздался голос упомянутого Данилыча. – Паразит! Дитрих и кот вздрогнули одновременно. Данилыч поднялся на крыльцо, угрожающе потрясая кулаком у кошачьего носа, потом наклонился и безо всякой доли брезгливости взял анчутку за хвостик и поднял перед собой, придирчиво рассматривая его. -Ндаа, уже издохла! Тьфу…эх…надо кочергу из бани принести, иначе опять покою ночью не будет. Бросив существо обратно на пол, Данилыч равнодушно переступил через нее и вошел в сени, не обращая внимания на остолбеневших Хаифу и профессора. Обескураженый и потрясенный Дитрих некоторое время молча шел вслед за Хаифой, углубляясь в редколесье. Поиски козьего болота и загадочных корешков уже не казались ему бессмысленным занятием. Мир оказывается гораздо сложнее, чем мы все привыкли думать, в нем чудес хватит на всех, надо лишь уметь видеть и доверять.
Шамхан: - Брррр...жжжж...уууу ииииууууу.... вввээвууу, бду, бду, бу-бум!!! - Барражируя засушеной летучей мышкой, имитируя ею самолет, Шам провел рукой над кучкой картофельных скарлупок, совершая форсаж-взлет затем не совсем убедительную фигуру мертвой петли, - Вафф люффе, бомбы сброшены, объект уничтожен, иду на аэродром! - Шам! Положи мышь на место! - строго бросила Скульд, очищая печеный картофель. - Да ладно, че с ней станется... назову-ка этот "юнкерс" бэтмэн. Не понял?! База, база, вижу вражескую пехоту, иду на заход! - Скрытые зенитки! Хе-хе! - рассмеялся Данилыч, приоктрывая тарелку под которой лежали две вилки. Перевернутые стаканы имитировали скалы, картофелины танки, рассыпанные бобы пехоту. Ну а моя летучая сушеная мышка гордый немецкий "юнкерс" оказавшийся в одиночестве супротив атакующих "Берлин" (Трехлитровую банку малосольных огурцов) красной армии. Взяв вилки в руки, старик приподнял их, типо беря на цель "бэтмена". - Тра-та-та-та! - с имитировал он огонь с "зениток". - Вдыж! Бааах! Эв...ввэ-ввэ-ввэ ыыыыыы, - завертел Шам мышь, типо подбили ее, наклоняя руку вниз, - Хайль, Гитлер! Бабах!!! - протаранил он "зенитки" Данилыча, - Солдаты Рейха дорого жизнь отдают! Упс..., - тут я покосился на недовольно мотающей головой Скульд. А мышиное крылышко то это, отломилось при "таране" двух Данилычевских "зениток". - Война без потерь не бывает... - Ой, - вздохнула молодая ведьма, вытирая руки о тряпку, - Говорила же... хуже детей... - Да подумаешь, хочешь я его приклею, а? - Я начал приклыдывать сухое отвалившиеся крылышко к мумифицированному тельцу мышки, но от этого оно только переломилось пополам. - Дай сюда! - отняла Скульд мою понравившуюся цацку, - Ешьте уже, каша стынет. - Лады! Данилыч, достань мне из "Берлина" огурчик (я имел в виду трехлитровую банку стоявшую посредине стола). - В следующий раз, я буду за Германию! - Старик сунул руку в банку. - Согласен... слушай, дед, а ты куда ходил? Пол часа тебя не было. - Эть, ты не легкая! - У Данилыча не получалось вынуть руку из банки обратно, застряла похоже, - За кудыкину гору! Этить колотить... - Ну-ка! - Привстав со стула, взяв подлую банку, я дернул ее на себя, но тщетно. - По-легче, руку оторвешь! - возмутился старик. - Новая отрастет, - гигикнул Шам, дернув еще раз. Наконец стариковская рука была освобождена. - То все дедко! Ухватил руку и держал! - А, это тот чувак что в болоте живет и тащит за пики всех попавших в его болото? - Слышал я когда-то, давно, очень байку про всякую сказочную муру. - Он самый! Я вот однажды пошел к нему на болото, взял как положено мерзавчика, - старик сел обратно, взяв в клешню вилку, начав вынимать ею огурчики из банки. Раньше бы так. - А он значит чего-то воет, стонет, вылезать не хочет. Еще пугать меня пытался а ему значит и говорю: Дедко, а дедко... самогончика примешь на душу? И тут слышу такой глухой ответ: Данилыч, хватит дурака валять, вытащи меня уже! Ну я взял и вытащил Макарыча за чуба. Славные времена были, не то что ныне сейчас, - Старик наполнил стакан самогоном, - Ну, за все хорошее! - Да-да! - Улыбаясь во все едала, я поддержал его, цокаясь своим наполовину заполненным мерзавчиком стаканом. Выпили мы значит с ним, поботали чутка и решил я выйти прогуляться. Слишком жарко в было в ведьминой хибаре. А еще знаете что, Скульд захомутала Сяву, с понтом достал он ее, материться постоянно и все такое. Сказала типо отучит его от этого. Ну что же, я не стал возражать, пусть попытается. Выкурив сигу, я пошел в обратку. Ведьма в этот момент чего-то шаманила у кастрюльки, приговаривая какой-то бред. Данилыч уже давал хропака, свернувшись как кот калачом у печки. Элису перенесли в иную комнату, так что я не знал что с ней и как она, да и мне на это было честно сказать насрать с эйфелевой башни. Дела есть по важнее. Не знаю как долго тут будет шариться пахан. Подгонять его я не собирался, пусть он и его прихлебатели насладятся последними деньками старого мира, хе-хе. Слава Зиверсу! - Это нарушение моих прав! Я буду жаловаться гринпису!!! - завопил Сява из-под кастрюльки, шебуршась внутри, от чего крышка громко зацокала. - Эй, яга, ты чего творишь? - Возмутился я, видя как Скульд проводит над птичкой экзекуцию, варила его что ли. - Ничего страшного! - спокойно ответила ведьма, даже не оборачиваясь ко мне, - Сейчас еще немного и все будет кончено, - она начала быстро-быстро взбалтывать кастрюлю, крепко придерживая крышку, - Перестанет браниться... - Ну, если сдохнет, то конечно перестанет... - Шам! Сядь и не мешай, - толкнула меня плечиком Скульд, дескать отойди. Ну а че мне, когда моя родина в говне, отошел чутка, продолжая зыркать чего же будет дальше. Неужели и правда после этих ее трах тибидохов, птичка не будет материться? Сомневаюсь... Эх, темнота, не понимает что это кибер-животинка. Ну и ладно. - Вот и все! - Довольно и мило улыбнувшись, ведьмочка поставила кастрюльку на стол. - Че, попугаячий суп готов? - Я хотел было снять крышку, но бля, мак и конопля, она оказалась горячей, - Бимр! - Фыркнув, Шам покосился на Скульд: - Он же там сварился! Ты что наделала?! - Ну все, если сейчас с Сявой - подарком моей обожаемой волчицы что-то случиться, не сдобровать этой бабке ежке. - Я тебя уверяю, - подтянув рукав накидки, ведьма открыла крышку. Из-под нее валом хлынул пар, - Можешь не волноваться... способ безотказный.., - отмахав ладонью клубы пара, Скульд как и я заглянули в кастрюльку... птичка слегка кружилась словно в водовороте и завидев нависшие над ним две мины, вяло проворчал: - Ну ни хуя себе встряска! - Аха-ха-ха-ха-ха, - заржал я во всю глотку, хлопая как Кепку по кепке ладонью о столешницу. Скульд то ли в недоумении, то ли в отчаянии плюхнулась на стул, прикрыв лицо руками, - Ничего не понимаю... духи леса, даруйте мне вразумления... - Да тише ты! - цыкнула из соседней комнаты Верд, - Громче лошади ржешь! - Да-да, хорошо, - сотрясая мышцы живота, старательно унимая ржач, я вынул мокрую птичку и самое что удивило - вода была вовсе не горячей, а наоборот - холодной и почему паровала, не знаю. Все-таки эти ведьмы в чем-то загадочны. Это факт, причем давний, неоспоримый. - Бррр, пиздец! Холод! - встряхнулся всеми перышками Сява, - нигерр, сжечь! - Лан, Скульд, пойду погуляю, чет на боковую не охотка. Пригляди за птичкой... Вышел я значит на крыльцо, почесал яйцо. Потянулся, расправил плащ, накинув каску "электрика" и почапал се в сторону озера, надеясь что увижусь с Фригг. Можно сказать, ее присутствие я нюхом чуял. Пока я туда иду, расскажу вкратце об этих краях.... Если знакомы с германской мифологией, то наверняка должны знать такой загон как: дерево Иггдрасиль. Так вот, один дурик уверял что где-то это дерево есть, а вот где, точно никто не знает. Ясен член что это бред, поскольку древние германцы считали что весь мир держится на ветвях этого дерева. Ладно, это все хуйня. Есть слух что именно в этих краях, ну где щас я с шоблом, тоесть на ведьминой поляне, на хуторе, называйте как хотите... так вот здесь якобы и есть это дерево Иггдрасиль. Ведьмы как-то обмолвились про это. Но это еще ничего, знаете, в этих краях и правда творится всякая чертовщина. Всякие существа как мавки, дедки, шишиги, овинники... может и невидимки, могут обитать здесь! Страшно? Ага... но я пошутил, это всего лишь слухи... хе-хе. Чапал я себе чпал, а вокруг ночь, луна как настоящая светит, сова че-то там пугает да дальние потомки ариев - волки изредка подают вой. Зачем шел к озеру и сам не знал, быть может ностальгия. Пару лет назад, на этом озере я провел славную ночку с Фригг, смотрели на звезды, романтика и все дела... правда это было только в мыслях, а на деле, мы искали бункер Данилыча! Да-да это так и мы его нашли, старик сам сказал о нем и как туда попасть. Помните я когда-то хотел рассказать про этого гонщика-самогонщика? Так воть... на деле он был своего рода "серым" кардиналом СС. Весьма важная и приближенная к Гитлеру фигура. Был самым что ни есть лучшим из лучших солдат СС. Ему то Адольф и доверил самое ценное - схоронить сокровища Третьего Рейха, понимая что Германия терпит крах в войне и его планам не суждено сбыться. По личному указу, даже не указу а просьбе, Франц Готтлих и стал хранителем основных сокровищ Рейха. Некоторую часть богатств, для отвода глаз, позволил найти русским и американцам, но все же многие ценности так и остались не найденными. Официально, Франц Готтлих пропал без вести. Пока я тут распизделся, да задумался, не заметил того как уже подошел к озеру. - Воем мрази вспыхнул мир! Марширует по миру Четвертый Рейх! Новый Рейх! - пронеслось в моеи мозгу. Я огляделся, понимая что где-то Фригг. Эта поганка сдержала свое слово, да и ни разу такого не было что не сдержала. - А не врешь? - гигикнул Шам, завидев приближавшийся к нему из темноты силуэт. - Врут только жиды! А мы лишь конспирируемся, но сейчас в этом нет нужды, - Ко мне подошла Фригг, выписывая когтями в воздухе голубые линии, в миг растворявшиеся следом. Остановившись рядом, она на редкий момент улыбнулась, - Хочешь? - Хочешь чего? - мысленно раскатал я губу именно на то самое, ну вы поняли о чем я. - Возьми! - вскинув правую руку, как бы делая большую "зигу", она отшагнула и в воздухе я заметил парирующий фантик. Обрадовался конечно! И конечно это то что я хотел! И именно об этом я и подумал, а вы что подумали? Схватив его, я весело заухмылялся, рассматривая: - Номер 17! А... где 18? - Я то откуда знаю?! - А кто знает!? - повысил я тон. - А ну не ори на меня! - возразила Фригг, - И вообще, я свое слово держу! - Какое? - не понял я, но в следующий миг все четко и ясно понял, когда получил удар с ноги да прям в бочину. - Это за "фак", а это! - Я получил хорошенький электро разряд, аж в фарах потемнело, - За Македона! - Ну ты дурында! Хуясе встряска... ты обурела?! - Я хотел было вскочить на ноги, да проучить эту шмару, но тут же, он меня ухватила, и скажу я вам не с девичьей силенкой зашвырнула на лед озера. Так и поскользил по нему... не слабо хряпнувшись. Фригг в несколько красавских прыжков, совершив высокий кульбит, приземлилась на ноги возле меня, сверкая мелкими разноцветными разрядами на кончиках своих обнаженных когтей. - Белый волк, ты же меня знаешь. Не нужно меня злить! - Знаю! - залыбился Шам, принимая сидячее положение, - Опа! - резко воскликнул он указывая пальцем куда-то в сторону. Девка интуитивно обернулась и попалась! Я набросился на нее, сваливая на лед. - Что?! - зло фыркнула она, пытась сбросить меня, но нет! Я сильно прижался к ней. - Грю опа! Америка-Европа! Поганка... Фригг звонко рассмеялась, - Дурачок! - Крепко обхватив мою шею, она страстно подалась вперед и наши губы слились... в момент поцелуя, мы синхронно раскинули руки, вонзая когти в лед и как масло разрезая его в полукруге. Раздался треск и мы оба ушли под мерзлую воду... Будучи под водой, мы продолжали страстно и ненасытно сосаться. Я даже уже начал ее лапать в интимных местах и она была не против. Через какое-то время, мы оказались на дне. Нам как двум кибервольфам, дышать под водой не было проблем как и минусовая температура воды, все это не причинит вреда. Плавно взмахнув когтями, Фригг произвела элетро-разряд, от которого, на краткий момент стало светло. Вокруг вздымались бульбашки и ленивые шлейфы ила. Приняв стоячее положение, подняв руки вверх, мы одновременно толкнулись от дна и буквально вылетели на поверхность, разрушая лед. - Это правда? - Я перевернулся, оказавшись сверху на Фригг. - Про рассвет Белого мира? Он наступил.... - Славно! - встряхнувшись, я откатился в сторону, приняв сидячую позицию. Хорошо хоть каску не потерял, а фантики успел заныкать в карман, а то что сейчас был мокрым плющом, так это пустяк! Не замерзну... Кибервольфы рассчитаны на свободное пребывание в Антакртиде при очень низких температурах. Таковыми их и генерировали, специально именно для подобных условий. - Идем, тут есть одно местечко! - вскочила на ноги повеселевшая Фригг, почапав в сторону лесных дебрей. Ну в общем мы вскоре пришли к такой себе землянке, где и затаились на пол часика, продолжив свою бурную страсть, после которой некоторое время развели талы-талы о том в какой заднице оказался старый мир, как и о том, что должно было произойти полюбасу - привести двух хранителей в бункер "Скади", ну а дальше не хочу говорить. Отчего то тоскливо мне стало на душе... - Чего молчок, волчок? - просушивая плащ над печкой, в кой во всю полыхал и трещал хворост, Фригг покосилась на меня. - Я думаю ты должна меня понять... - Понимаю, конечно... привязался значит к этим, но не забывай, это всего лишь твоя работа! Оно тебе надо? - Так то оно так, - вздохнул я, выкручивая штанины, - но... - Без но! Не они выбрали свою судьбу, ее выбрал сумеречный ловец! - А остальные? Чего с ними? Например Чича, Белка... - А что они? Ах, да... видела. Лафф у одного из хранителей... - Ты про Ивана? - Вопрос - ответ. Все равно, в будущем мире, он про нее и не помянется... уж поверь, надлежит этому сбыться... - А Шон? - Много вопросилова, волчонок. Придет стрелка, наступит и ответка. Как наступил белый рассвет! - Увидеть его можно будет? - Ну да, в бункере "Скади"! Так, что-то я разботалась, время исчезать мне. Жду через четыре по двадцать четыре... - Четыре? - Раньше трех вы отсюда не свалите, знаю я этих ведьм. Ну а за один ты доведешь шоблу к точке. Все в твоих ветках, Шам... хочешь чтобы не повредились лишние, убеди их не хилять к базе... это все что я могу подсказать. В противном варианте, их всех ждет каюк. - Убеди - легко баклануть... - Легко сваять! - вытянув ухмылку, набросив немного подсохший плащ, Фригг покинула землянку, сказав на прощание: - Чао! Ну а я остался внутри, погрузившись в думы. Долго думал, прикидывал, гадал и вскоре вернулся в ведьмин дом. Схоже все хозяйки спали по своим комнатам. Никого из них не увидал, кроме сидящего и с кем-то бубнящего Данилыча. - Ты Макарыч ото не преувеличивай! - сказал он ткнув пальцем в бок, словно за соседним стулом сидел собеседник, и знаете, я мягко выражаясь офигел! Когда пустой стул чутка покачнулся. Завидев меня, старик бросил малую "зигу", продолжив не совсем здравую беседу со стулом: - Не в 41-ом это было, а в 44-м и не спорь! Я то лучше знаю... был там! - Данилыч подвинул наполненный стакан невидимому собеседнику, - Пей! А? Ну да... бурячный! Ахахахаа... да не, это еще не очень крепкий... Пожав плечами, Шам прошел дальше, снимая с себя влажный шмот. - Шам! А ты че... купался что ли? - поинтересовался старик, чокаясь со стаканом своего "собеседника". - Неее, - вытянул я лыбу, - Это, я это, снегурочка, подтаил чуток... Данилыч хрипло рассмеялся и через пару сек я услышал звук падающего тела - он рухнул на пол, сразу же захрапев. Ну короче говоря, повесив на более тщательную просушку шмот, расположился на широкой скамейке и на ней в скорости закимарил... Что снилось, скоко дрых, хер его знает, но разбудил меня голос Скульд рассказывающий ченке какую-то ахинею о корне и козлового болота, где дедки полюбасу шнырят. А дальше ваще неинтересно было. Дитрих позже пришел и снова эта ченка, как дура со ступой про этот корень. А потом стало веселее, Папа сказал что здесь Шон! Опа! Срослась пизда и жопа, но этого не может быть, промежуток должен быть. - Сигарет просил? Лады, сам навещусь к нему, - это я сказал уходящему Дитриху, намылившемуся на поиски корня из козлиного болота разом с Чичей. Чего-то мне показалось, что он как-то изменялся. Смягчался и добрел что ли, когда ченка обращалась к нему в такой себе миленькой тональности. Видать где-то там, в глубине просыпались такие себе отцовско-дедушкины чувства. Да мне то похер было, все мысли занимали слова Фригг о наступившем белом рассвете, хотелось поскорее уже дойти к бункеру "Скади". Ох, а еще три дня! Как же долго идет время, когда чего-то ждешь с нетерпением. Вот с таким угрызениями совести, я и вышел из дома. Данилыч чего-то там торочил старшей ведьме, что именно я как то не вникал. Выйдя на порог, увидел вдалеке уходившие к лесу две фигуры - Хаифа и Дитрих. Ну что ж, удачи вам, желаю скорого возвращения. Напрашиваться идти с ними за компанию я не стал. Оно мне надо? Фригг верно сказала... ух, как вспомню нашу вчерашнюю нашу страсть, так аж кровь взбудораживается. Эта шмара просто ненасытная фурия какая-то. Как раз по мне! Так сказать мой размерчик. Насвистывая импровизированную песенку, я чапал к бане и по пути встретил схолопочущую в сарайчике Скульд. Решил чутка поклеиться к ней, все таки девка она симпотная, хоть и ведьма. - Три дивчины, три дивчины, уловили зайца, целых три часа гадали где у него..., - тут я кратко кашлянул и завершил культурную частушку не совсем в рифму: - уши! - Шам! - С серьезным личиком, набирая руками охапку сена, Скульд продолжила: - Иди куда шел... - Ой, да ладно... я вот чего хотел спросить. А что ты делаешь сегодня вечером? Ведьма замерла и выбросив взятое сено, медленно повернулась ко мне зло хлопая ресницами. Я ж почему-то вздрогнул, отшагивая назад. - Бес дьявольским хором обрекает на смерть и мучительно долго не приходит рассвет! В дьявольском танце приближается смерть, как мучительно долго не приходит рассвет! - Скульд выпрямила руку, скидывая второй капюшон. По моему телу пробежался какой-то жаркий комок, я даже наверное испытал что-то похожее на страх. - Три руны... жертва. Роща забвения, камень найдешь, ответ найдешь. Сам Один прикован к этому камню был, от бессилия стыл. Очистишь ручей, но не пей из него! Всяк испивший - себя забывший. Теряешь что-то, находишь награду. - Ну прям как в сказке, на лево пойдешь - сволочью будешь. На право - занудой, а прямо пойдешь - о камень-указатель наебнешься, - гигикнул я, не воспринимая шмару в сурьез. - Зря так, неверие порождает пустоту души, превращая человека в растение. - Ну, растение тоже вроде как живое и поддерживает по сути жизнь на планете. - Во главе воинства стоять, зло мира восхвалять. Не слишком тяжела ноша для тебя будет? - Ты это о чем? - ухмыла исчезла с моего портрета, - Хорош ребусы лепить. - Своих на растерзание бросать и с равнодушием сие созерцать. Сложный выбор, да? - Выбор есть всегда! - потянув соплом, я отвернулся от ведьмы. Честное слово, не чего было сказать. Прям увидела меня насквозь. Ну ведьма! Ладно, фиг с ней. Поклеиться не вышло, пурги нагнала всякой. Да пошла она! И вот я пришел к бане. Вокруг были натоптанные следы - все признаки что тут кто-то был и есть. Не долго мозгуя, а открыл дверь, та со скрипом впустила мну во внутрь и оказавшись в предбаннике я не заметил низкого потолка, так и брякнула каска о дверную балку и я чуть было не хряпнулся на пятую точку. - Бимр! - типо ругнулся я и тут же громко выдал: - Хмур!!! Ты где? Я знаю ты тут... сопротивление бесполезно, выходи с поднятыми руками! - Я конечно это сказал шутя, вытянув лыбу да осматриваясь по сторонам. Волшебный и жуткий сон, где Шон опять и снова резал чьи-то глотки и запинался за истерзанные трупы был разрушен и весьма вовремя голосом Белого волка. Ночью снова мучили кошмары, как тогда в доме Ивана. Последних несколько суток Шеридан толком и не спал, а в эту ночь яркие, насыщенные криками и стонами сны вернулись. Зверь не хотел отпускать его разум. Хмур очнулся от громкого голоса из предбанника и рывком сел на лавке, где умудрился задремать. Сердце бешено колотилось, в ушах все еще стоял звук пронзительного женского крика… -Черт…опять. – Шон потер лицо ладонями, отгоняя сонливость. – Шам, как ты вовремя. – пробормотал он. Дверь в парилку открылась и на пороге застыл Шамхан, вглядываясь в полумрак выстывшей бани. - Все-то ты знаешь. – хмыкнул Шон, встречаясь взглядами с Волком. - Как незабвенный полковник как его там, а…Тихомиров, будь он неладен. - Когооо? - Искривив губы протяжно спросил я, - Не понимаю о чем ты твердишь, лучше скажи че те снилось, - Схватив висевший на стене сухой березовый веник, Шам замахал им на себя а-ля веер и перевернув пустое ведро к верху дном, сел на него: - Я тут значит сижу себе и тут Папа заявляет что ты здеся, ах, да! - Сунув руку во внутренний карман плаща, я вынул пачку сиг "Русский стиль" и тут же кинул ее Хмуру. Следом зажигалку, - Чуть не забыл... Шеридан, как ребенок получивший конфету, расплылся в улыбке, когда зашуршала целлофановая облатка пачки под его нетерпеливыми пальцами. Щелчком выбил первую сигарету из плотного ряда и вытянув губами за фильтр, щелкнул зажигалкой. Первая затяжка…ммм, даа…кайф!!! Кто не бросал курить, тот не знает, как сладостно вновь поддаться соблазну затянуться. Хмур довольно прищурился и выпустил струйку дыма через неплотно сжатые губы. Никотиновый голод поутих. Пальцы непроизвольно сжали зажигалку. Мимолетно Шон сожалел, что потерял в болоте подарок Элисы – необычную зажигалку и пижонский портсигар. Погасив секундную вспышку теплых воспоминаний, Хмур взглянул на Шамхана. - Снилось…да фигня всякая сниться. – Хмур вздохнул. Хватит уже юлить и притворяться. Пора бы кое-что выяснить, вдруг Белый волк, что фигурирует во всех кровавых снах рядом с ним, как бы смешно это ни звучало, сможет объяснить, что он там делает. - Хмурый волк. –Шон на полном серьезе протянул руку Шамхану для приветственного рукопожатия. - Еж и Кирпич передают тебе привет прямиком из моего сна. Знаешь этих славных кентов? - Гребанный экибастос, конечно знаю, - Пожав хмурую клешню, я продолжал махать на себя березовым веником типо веером, - И ты их знаешь, забыл что ли, как жидовских высерков мы с тобой и с ними собачили? Думаешь за зря что ль ты чуешь мразь... он как недавно, ну тогда, когда ты с Иваном поцапался. Считай у тебя открылся дар, - Тут я вытянул ухмылку, провожая взором змеящиеся и витающие по воздуху полоски сизого сигаретного дыма, - А ты правда не помнишь этого? Хмур пристально взглянул на Шамхана, пытаясь понять не врет ли он. Хотя какого лешего Белому волку было лгать и изворачиваться? Правда она ведь подобно хирургу – режет больно, но потом заживает быстро. А ложь и полунамеки лишь терзают душу и мучают неопределенностью. Наемник был благодарен Шамхану в эту секунду какой бы больной правда сейчас не казалась. -Значит, я не сошел с ума. - Теперь стало все просто и понятно. – Это не сон…- Кривая жестокая улыбка на миг скользнула по губам наемника. - Жидов резать даже во сне приятно было! Славная охота была! Двойственное чувство охватило Шеридана. Он стал изощренным убийцей, клубком злобы, густым сгустком ярости… А страшнее всего то, что последние слова Зверь сейчас произнес за него. -Я на самом деле не помню толком ничего…одни обрывки, как кадры из фильма и звуки. Еще пару месяцев назад я был обычным, простым, а теперь…бля… мне страшно…Я выпустил кишки жидовке, отрезал головы людям, кровь текла по моей груди потоком и …- он шумно выдохнул и резко встал, ощущая как все внутри сжимается от иррационального страха. – И мне это нравиться!! Я не кажусь тебе чудовищем? - Ну, прежде не стоит так неосмысленно применять к жидам слово "люди". Чудовищем говоришь? - Шам отшвырнул веник и снял каску, по которой начал постукивать щипанцами, - Ты не чудовище, Хмурый волк, ты охотник на мразь. Хранитель белого наследия. Скоро ты поймешь это, очень скоро. Так должно было быть, понимаешь? Не понимаешь... ладно, ты мне вот скажи, ты куда пропал когда на нас налетели моссадовцы? Ты же их видел, не так ли? - Беседовал с твоей подружкой. Ловкая сучка! – Хмур усмехнулся, проследив взглядом за упавшим веником. - Так меня приложила с ноги! Проклятая метка до сих пор ноет после ее ботинка. Тут он подхватил веник с пола и взмахнув им как тенистой ракеткой, повторил слова Шама: - Хранитель белого наследия! Охотник на мразь! Звучит неплохо. Я бы сказал даже хорошо. - в словах Шеридана все же полно было горечи и злого сараказма. – Значит, выметать мусор буду, как Папа говорит! Слушай, Волк…а вот Иван…у него ведь такая же метка как у меня. Почему же он не чует мразь? Из-за этого мы с ним и поцапались, ведь так? Он что –не Хранитель? Относитель темы Фригг я спецом постарался игнорировать, не хотелось еще больше озадачивать и грузить Хмура. - Скажу честно, я не знаю наверняка как и почему, в этом Папа больше подкован, ему нужна пергамская плита, чтобы раскрыть тайну сумеречных клинков, а вот что это за тайна, я думаю даже он до конца не осознает. А что касается Ивана, - Шам задумчиво почесал затылок, - Хм, есть свет, есть тьма, есть рассвет, есть закат, есть убийца, есть жертва, есть атака, есть защита... все в этом мире парно, Хмурый волк. Вы с Иваном разные, но дополняете один одного. Все что могу сказать - находите между собой консенсус. Обо всем ином Папа больше знает. - Ха! А Дитрих-то знает, что он это знает? – Шон глубоко затянулся в последний раз и затушив сигарету, бросил окурок за дверь в ведерко с углем. – Старый хер помешан на сказках о величии грядущего мира, где он будет президентом, царем и богом одновременно. Только зря он таскается с этой пергаментной плитой. Она всего лишь часть чего-то большего. Он об этом знает? На этот вопрос я лишь пожал плечами и сказал: - Рад что ты снова с нами! Если захочешь хавать, приходи к ведьминому дому, если че, я там тусуюсь! - после этих слов я вышел из бани, оставив Хмура наедине, пусть посидит, поразмышляет чуток. Ему сейчас ой как не легко. Понимаю, сам когда-то ощущал нечто похожее, когда понял что живу больше того чем должен был. Хотя это как-то не в тему, но к примеру в самый раз. - Эээ, здрасти! - поздоровался я к Урд и поскользнувшись, шлепнулся на спину прямо перед ней, - Ебанат натрия! - Шам, что такое, ноги не держат уже? - послышался веселый голос Ивана за спиной старшей ведьмы. - Невидимки подножку поставили! - загигикав, я поднялся, ухватившись за протянутую руку пахана, а ведьма, так не сказав мне и слова, проследовала в баню. Ну и ладно, ну ее в баню. Следом за ней почапал и Иван, прикрыв за собой скрипучую как ебля кащея и бабы-яги дверь. Видать у них намечался сурьезный базар. Попали мужики, хе-хе, терь задроты вам обеспечены, помнится я тоже так, проходил одного ведьминское испытание. Нужно было мне принести им цветок распустившейся папороти. Бред конечно, но все-таки я выполнил, сам даже удивляюсь что получилось, но это совсем иная история. Напевая песенку "Антошка", я возвратился в ведьмин дом...
Маргарита: Как часто нам приходится слышать такие слова и фразы, как: «Терпение и смирение»; «Потерпи, еще чуть-чуть»; «А что делать? Смиряйся!». Обычные, такие привычные фразы для каждого из нас, не так ли? Сам Спаситель заповедовал нам «иметь терпение и смирение в своем сердце». Мир - вот корень слова «смирение», и, значит, смиряясь, мы обретаем ни что иное, как мир для себя самого, мир в своем душе, в мыслях, в чувствах. А самое, наверное, важное - мы приобретаем гармоничное существование с окружающими нас людьми, то есть мир с миром, как ни банально звучит. А терпение? Что нам дает оно? Вот, к примеру, иной раз болит зуб, а к стоматологу - то идти боязно. Ноет этот зуб, ноет - вроде досаждает, отвлекает нас эта боль зубная. А потом - раз и перестал болеть зуб, привыкнешь к боли, перетерпишь ее и она сама, внезапно, исчезает. Правда, визит к стоматологу, конечно, все равно нужен - чтобы предотвратить повторное проявление болезненных ощущений. С физической болью понятно…. Можно и перетерпеть. А как перетерпеть духовную боль? И возможно ли это сделать, когда ноет и ноет душевная рана, бывает - начнет затягиваться тонкой пленой забвения, а тут, кто - нибудь слегка только плену подковырнет словесно, и опять кровоточит эта рана, не успев до конца затянуться. Говорят, что только время способно излечить духовную боль. Может, оно так, время и хороший доктор, только очень медленный, нерасторопный врач из него… Основа всех добродетелей - терпение и смирение. И, надобно их принимать с открытой душой, с радостным сердцем, без ропота и принуждения. Вот! Без принуждения - ключевое слово! Как же поступить, если эти качества навязывают, заставляют смириться, терпеть, нести свой крест до конца? А душа - она противится этому, мечется, словно зверь в загоне, не хочет принимать крест - ибо тяжел он для нее. Хочется свободолюбивой душе на волю, а ее не пускают, принуждая сидеть глубоко-глубоко в теле, уничижая ее желания, не слыша ее крика. И тогда душа начинает копить в себе все свои эмоции, нереализованные желания и чувства, все свои неосуществленные возможности, а в сердце человека зарождается ненависть, потихоньку, шаг за шагом. Хочется одной жизни, а приходится смиряться и жить по другому. И на вопрос «Почему?» следует ответ: «Ты терпи, еще немного». И человек терпит, но не с радостью и смиренно, а из-за того, что деваться некуда, с яростью и ненавистью. И что тогда? Ведь, ненависть, как правило, бомба замедленного действия. Взорвавшись однажды, эта бомба приведет к самым тяжелейшим душевным последствиям, да и не только душевным. Абсурдные, порой страшные и немыслимые поступки - обратная сторона мощного взрыва. Так, не лучше ли не заставлять терпеть и смиряться, не навязывать эти качества человеку, а подождать, когда он сам осознает, что ему необходимо принять эти добродетели, и откроет им свою душу и сердце? Тогда, польза будет, и причем, весьма и весьма крупная для человека... Тоненький солнечный лучик, игриво проскользнув между занавесками, пробежался по лицу спящей Маргариты. Девушка поморщилась, зевнула, и сладко потянулась в кровати, переворачиваясь на бок, и поплотнее закутываясь в одеяло. Подниматься с постели совершенно не хотелось. Девушка, было, высунула из под тепленького, уютного одеяла свою тоненькую ручку, и ее тут же обдало холодным воздухом, отчего Марго спрятала руку обратно, под одеяло, и громко чихнула. Соседняя кровать заскрипела, видимо, спящая Моника перевернулась. Она сонно протянула «ммм», что - то недовольно буркнула и затихла. На ее подушке, словно изваяние, замерла вытянувшись, как сосиска, белая кошка, пришедшая вчера ночью. Маргарита, спросоня, вспомнила вчерашние вечерне - ночные события, и сон сразу же рукой сняло. Вдова, еще раз, от души потянувшись, открыла заспанные глазки, и обежала взглядом комнату. Моника спала, уткнувшись носом в подушку, и обнимая одной рукой кошку, тихонько «тарахтящую», словно трактор, свои кошачьи песни. Животинка, уловив шевеления Маргоши, слегка повела ушами, настораживаясь, и резко села на подушке, выгибаясь дугой, и потягиваясь. Пушистая красавица несколько раз сладко зевнула, обнажая зубки, и грациозно соскочила с кровати. Маргарита откинула одеяло, и непроизвольно шикнула от холода. Стараясь не шуметь, вдовица встала, накинула на плечи теплый бордовый халат, найденный вчера в сундуке с одеждой, и бесшумно ступая босыми ногами, прошла в кухню. Девушка не понимала, что случилось с Моникой и с чем связана столь резкая перемена в поведении подруги, и кроме того, корила себя за вчерашнюю их ссору. Первая ссора за 17 лет дружбы, все же. Маргарита решила порадовать проснувшуюся подружку какой-нибудь вкуснятинкой, благо, что готовить она умела вполне не дурно. Совершив все утренние процедуры, девушка, как была в ночнушке и халате, так и кинулась к кухонному столу, где лежали различные продукты. Маргарита с энтузиазмом рассматривала всякие банки - пакетики, приговаривая: - Так, что же мы тут имеем? Ага… - Девушка взяла в руки банку с рыбными консервами и отставила в сторону, - Не то… так, а это что…. - В мешочке лежали три крупных картофелины, аккуратно запакованные. Продуктовый запас, как выяснилось, был не слишком обширен: банка тушенки, банка рыбных консервов, три картошки, немного соли, несколько пакетиков чая, пол батона белого хлеба. Зато, запас сладкого мог обрадовать глаз сладкоежки в тайге: Коробка зефира в шоколаде, обычная шоколадка, слегка разломанная, правда, граммов 150 мармелада, со вкусом клубники, да немного карамелек, с разными вкусами. Маргарита покачала головой, улыбаясь. Она хорошо знала, что Моника способна в неограниченных количествах есть сладкое. Нет, не так. Шаэра может вообще ничего не есть, в ее холодильнике может отсутствовать буквально все, кроме сладких блюд. Тихо скрипнула дверь комнаты, в кухню, сонно моргая, зашла лейтенант - собственной персоной. Темные волосы в небрежном беспорядке рассыпаны по плечам - Моника еще даже не причесалась, на лице - остатки сонливости, но экипировка - камуфляжные штаны и свитер, на этот раз темно - синего цвета, на ней была надета. Увидев растрепанную Маргариту, хлопочущую у стола в халате, лейтенант недовольно поморщилась, но ничего не сказав, умылась, отгоняя тем самым, остатки сна. Маргарита дружелюбно улыбнулась: - Доброе утро, Моника. А я, тут, готовлю нам завтрак. На что, агент фыркнула, вытираясь мягким полотенцем: - Чем скакать на кухне в халате, лучше себя в порядок приведи, ага? - Не дожидаясь ответа, Моника прошла в комнату, где по быстрому завершила все утренние процедуры расчесыванием. Девушка забрала волосы в высокий хвост, и придирчиво оглядела себя в огромное зеркало, прикрепленное к шкафу. Крейзи кия ре (сумасшедшая красотка) - и этим все сказано. Наскоро заправив постель, агент взглянула на часы, мирно стоявшие на столе в комнате и ахнула - стрелки показывали 12:20. Вот это она поспала - на всю жизнь вперед, наверное. Девушка стремительно вышла в кухню, натянула на себя куртку и унты, и направилась к двери. Маргарита удивленно окликнула ее: - Постой, а кушать? Лейтенант смерила ее насмешливым взглядом, и покинула домик, хлопнув дверью. Маргарита лишь пожала плечами - серьезный разговор не избежен, с подругой явно что-то не ладное творится. Вскоре, мысли вдовы напрочь переключились на готовку. Девушка решила сделать картофельную запеканку с рыбой. Решить-то она решила, а про то, что для запеканки понадобится хоть немного масла - это вдова не учла. В поисках нужного ингредиента, вдова открыла шкафчик, где стояли банки с непонятными, ведьминскими штучками - закорючками. Едва, Маргарита протянула руку к одной из банки, с золотистой жидкостью, по виду походящей на растительное масло, как до этого мирно сидевшая на диванчике кошка, нализывающая свою бархатистую лапку, с громким шипением, молнией бросилась на девушку. Маргарита завизжала, отскочив в сторону, и запрыгивая на стул: - Ты сдурела, животина глупая?! - Возмущенно воскликнула она, поджимая под себя ноги и сверху глядя на шипящую кошку. Глаза животного покраснели, шерсть на выгнутой спине стояла дыбом. Из милой мурлыки кошка превратилась в настоящую бестию. - Ну, ладно, ладно, не трону я эти банки. - Проговорила Марго, спуская одну ногу на пол. Кошка отреагировала фырчанием и шипением, отчего Маргарита, судорожно убрав ногу, сердито бросила: - Ненормальное животное! Терпеть не могу кошек! - Это было правдой, девушка особо не любила животных, и не умела с ними обращаться. Белая кошка, королевой расхаживающая по кухне, словно поняв ее слова, пристально взглянула на говорившую холодными голубыми глазами, отчего у Марго мурашки по коже пошли. В тамбуре раздались шаги, дверь в домик отворилась, и в кухню ввалилась улыбающаяся, раскрасневшаяся от мороза Моника. Едва она оглядела «дивную картину», представшую перед глазами, улыбка мгновенно сошла с уст: буфет был раскрыт, и одна из банок валялась на полу, спасибо, что не разбитая; на столе - в беспорядке раскиданные продукты, и стоявшая прямо без подставки, здоровенная чугунная сковородка. На ковре - какая-то лужа, то ли что - то пролилось, то ли Марго до туалета не дошла, то ли кошка - происхождение лужи непонятно. По кухне гордо шествует туда-сюда, задрав трубой хвост, кошка, а на стуле сидит нахохлившаяся Маргоша, поджав губы, и косится еловым глазом на эту самую кошку. Моника закатила глаза, чертыхнувшись: - Что за битва под Ватерлоо здесь произошла? Кошка, наконец, перестала шипеть, как котлета, брошенная на раскаленную сковороду, и с невинным видом потерлась о ногу Моники. Девушка улыбнулась, присев на корточки, и поглаживая мягкую, пушистую шерстку. Маргарита, насупившись, спустила ноги со стула: - Вот злыдня! - В сердцах воскликнула она, указывая на кошку. - Она меня загнала на стул, обшипела, не дала приготовить. А теперь - делает вид, что она не причем. У, гадкое животное! - Девушка погрозила кошке кулаком, та и ухом не повела, запрыгнула на диван, и сладко растянулась там. Зато, Моника посмотрела на вдову, как на сумасшедшую: - Вот что, убирай этот погром, я уйду вместе с кошкой. А то, мало ли - она тебя покусает еще. - Лейтенант явно насмехалась над Марго. Она подхватила кошку на руки, усаживая несопротивляющееся животное за пазуху, - Вот так… Пойдем, киса. - На пороге, Шаэра оглянулась, ядовито сказав, - Ты смотри - аккуратнее, ходи осторожно. - Почему? - Удивилась Маргарита, берясь за сковороду, и поставив ее на печку. - Так, вдруг невидимка какая за ногу схватит, или из печки выскочит. Ты в оба зри. - Невинно отозвалась Моника, и усмехнувшись, покинула домик. Вскоре, Маргарита прибралась на кухне, и поставив варить картошку (масло девушка так и не нашла), устало опустилась на диван, и отодвинула занавеску, выглядывая в окно. Во дворе, возле дров, Моника о чем-то говорила с Урд. Судя по лицу подруги, она активно спорила с ведьмой. Последняя, гордо подняв голову, молча слушала агента. Наконец, Моника договорила, и напоследок энергично покачала головой в знак протеста, разворачиваясь к дому. Урд остановила ее, указала на белую кошку, уже сидящую на снегу и что-то произнесла. Моника опустила голову, криво улыбнувшись. Ведьма довольно кивнула, разрешая Шаэре отправиться туда, куда она шла. Лейтенант вместе с кошкой поспешила к дому. Едва только Моника ворвалась в помещение, стало понятно, что она крайне недовольна. Карие глаза метали молнии, ноздри раздувались, но агент держала себя в руках, лишь молча скинула куртку, и прошла к печке: - Картошка совсем разварилась. - Покачала она головой, вынимая из котелка картофель. - Что случилось, Моника? Ты чем-то не довольна? Что тебе сказала ведьма? - Участливо заглянула ей в глаза Маргарита. Не обращая внимания на кошку, вольготно развалившуюся на ковре. - Далась ей эта миссия! - Моника раздраженно швырнула котелок в мойку, и села за стол, - Пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что. Маргарита подсела к столу, взяла в руки вилку. Перед ней дымилась тарелка с картошкой, и стояла открытая банка консервов из рыбы: Ты о чем? - Какая разница! - Махнула рукой Шаэра, глядя на кошку. Животное довольно требовательно мяукнуло, заставив Монику встать со стула, - Ах, прости, Вайсдом, я забыла о тебе! - Девушка, ловко подцепив вилкой несколько рыбок из банки, размяла их в своей тарелке, перемешала с картошкой, и отложила немного еды в миску, стоявшую на полу в уголке, - Кушай, радость моя, только не обожгись. Кошка настороженно подергала носом, подходя к миске, и кротко взглянув на девушку принялась аккуратно есть. Маргарита передернулась, глядя на неприятное ей животное: - Господи, и как только ты с ней общий язык нашла? - Проще, чем с тобой сейчас нахожу. - Ответила Моника, поглащая свою порцию. Маргарита, решив не реагировать на очередной выпад лейтенанта, мирно сказала: - Мы вчера мучались с дровами, а вон они, оказывается во дворе. Моника оторвалась от еды, ее глаза лукаво заблестели: - Хочешь, скороговорку расскажу? - Неожиданно спокойно спросила она, откладывая вилку. Марго кивнула, обращаясь в слух. Лучше уж худой мир, чем добрая ссора. - На дворе трава, на траве дрова, на дровах братва, у братвы трава. Как курнет братва, вся братва в дрова. Хороша трава! - На одном дыхании выпалила Моника. Маргарита вылупила на нее глаза: - Моника, какой ужас! Где ты таких только слов набралась - то?! - Негодованию девушки не было предела, - Это неприлично, неженственно и пошло! Моника спокойно встала: Не понравилась моя скороговорка? Эх, надо было Шаму рассказать - он бы заценил. - Кратко рассмеявшись, Шаэра вымыла за собой тарелку, и ушла в комнату, оставив Маргариту одну на кухне.
Хаифа: Монотонно хрустел снег, скрипели высокие деревья, непрерывно шумел ветер, раскачивая лапчатые ветви. Мелко-зернистыми завесами сбивался с них снежок, белым прахом присыпая не торопливо идущих людей. Сквозь густые покачивающиеся кроны, пробивались ослепляющие лучики солнца, беглыми "зайчиками" касаясь их лиц. Весело улыбнувшись, Хаифа выпрямила руку, оторвав от низко наклонившейся сосновой ветви шишку. На ее душе было неимоверно спокойно и радостно, но все-таки затмевала эту радость мысль о том, зачем и для чего она сейчас идет. Найдет ли то что нужно? Выживет ли подруга, ставшая для нее почти сестрой. Может это все напрасно? Продолжая идти, рассматривая шишку, она снова улыбнулась, когда неизвестно в которой раз взглянула на красивое уникальное колечко так сердечно одетое любимым в знак своей любви. Он был такой нежный, такой искренний, такой горячий, такой чувственный, что Хаифа полностью растворилась в нем. Каждый его поцелуй заставлял сладко трепетать сердечко и душу, каждое прикосновение затуманивало реальность, топя ее в мире сладкой неги. Их первая ночь любви, стала для нее не забываемым особенным моментом душевной и телесной радости. Они подарили один одному главную частичку себя, соединили огонь страсти во единое пламя. Две половинки сердец слились в единую гармонию наивысшего чувства. Настоящей благодатью есть услышать из уст любимого высшие слова, идущие от самого сердца, из самой глубины души - слова любви. Хаи никогда не была такой счастливой как сейчас, даже не взирая на ситуацию вокруг и без надежды на надежды. Она прекрасно осознавала всю суть своего положения, особенно то, что из-за любви к русскому, может забыть о своей Родине навсегда. Такие уж законы гор... Но ей было все равно. Все равно кроме дяди Аслана, родных у нее не осталось. Мама, отец, двое братьев... всех их отняла проклятая война. Война, война... все время война. Кого отнимает, кого дарует. Война это жестокий мир, в котором проявляются все самые зверские и алчные желания людей, находящиеся в мирной жизни под строгим запретом законов, за преступление коих следует наказание. Мир войны, это мир со своими жестокими законами и кровавыми правилами. Отсутствие правил, не есть хаос, это есть правило всякой войны. Нет ни одного поколения, не жившего без военных конфликтов и не слышавшего о войнах. И именно в этом мире, Хаифа обрела может и малую, но все же частичку своего женского счастья, о котором мечтают все девушки без исключения - взаимную любовь... а для нее нечто больше, чем любовь. Мало кто знает, что для чеченской женщины, любимый мужчина это Вселенная, это закрытый мир, в котором она живет только для него. Ценит, поддерживает, ждет, молится, обожает, дарит все
Хаифа: - Яти нелехкая, воть нефесение, - послышался близкий тихий голос, - двоф мнохо фсяла и хде фит ношит... кыф, кыф... - Слышите?! - шепнула Горка, определив направление голоса. - Не глухой! - буркнул профессор, все-таки вынув пистолет. Подойдя поближе к подозрительному дереву, приподняв стволом ветки, Хаи удивилась, когда увидела сидящую неподалеку на вязке хвороста маленькую, сгорбившуюся старушку. Будучи в рваных обносках, наполовину закушканым черным платком лицом. Видны были только углубленные косые глаза, они как бы смотрели один на одного, старушка сидела спиной к Хаифе и как только обернулась, испуганно вздрогнула, завидев ее: - Торкха, малеш-не. Сия пушце? - Извините, не поняла, - кратко улыбнулась Горка, опуская винтовку. - Чева тута делата, уфхатите сушаки, - горбатая старушка встала с вязки, пытаясь забросить ее за спину, - Хе фесто ам сшдеси... Все-таки смысл ее слова девушка сумела сообразить. Скорее всего старушка беззубая. Не хотелось бы доживать до ее лет. Возникал вопрос кто она и что здесь делает, но не мудрено понять, что у старушки к ней был аналогичный вопрос. - Ха... Хаифа, - указала Горка на себя пальцем, - а это... Дитрих. Мы ищем козье болото, не в курсе где оно? - Вты коше балто, фума фофла, ет-ет несехо фам тама деват. Пут закхыт... ходите, ходите. Сто тама нада? - Корень, корень исполина. Понимаете? - Помош, скафат, - старушка указала на связку хвороста, затем на курган. - Конечно, помогу, - нырнув под ветки, Горка взяла вязку, забросив за спину. - Вы здесь живете? Где ваш дом? - Тама, тама, - старушка снова махнула костлявой рукой в сторону кургана. - Что это за кикимора? - спросил профессор по-английски, когда увидел эту странноватую и как ему показалось дурковатую старуху, которая по возрасту наверное ему бы в матери подошла, если не в бабушки. - Если бы я знала, - ответила Хаи, - сказала что скажет где козье болото если помогу донести вот это, сами видите что... - Еще одна ведьма небось, - недовольно мотая головой и что-то бормоча под нос, профессор поплелся следом. Честно сказать он уже утомился от долгой ходьбы по заснеженным таежным лесам. Хотелось отдохнуть и поспать. Обойдя курган с тыльной стороны, следуя за горбатой старушкой, Хаи заметила дверь, ведущую в насыпь. Вскоре уже была внутри. Дитрих зашел последним. Пройдя вдоль узкого коридора, чем-то напомнивший бункер Данилыча, они оказались в довольно просторном тускло освещаемом помещении. - Фвер вгакрий... - Дверь прикройте, - перевела Хаи профессору то, что примерно сумела понять. - Сдеся, - указала старушка кривым пальцем возле небольшой глиняной печки, куда девушка положила вязку хвороста, развязав связующую потертую веревку. В помещение было не особо примечательно: круглый камень в углу, видать выполнявший роль стола. На нем глиняный горшок и миска. Рядом вырубленные в земле ниши, прикрытые шкурой какого-то животного. Все бы ничего, но озадачило и насторожило Хаифу одна деталь - большая дверь в самом дальнем конце комнаты. Дверь была настолько большой по высоте, что в нее могло поместиться два человека стандартного роста, при этом если один из них станет второму на плечи. Что могло быть за той дверью озадачило не только ее, а и профессора. Ручки дабы ее открыть были слишком высоко, Хаи могла к ней дотянуться если стать на что-то, а так ни за что. Не понятно только, такая меленькая да еще горбатая старушка и большая дверь. Рядом длинная толстая жердина. Странно... - Садися, садися... гощать, спашиб теве, - поправив платок, хозяйка кургана поковыляла к нишам и приоткрыв шкуру, принялась копошиться там. - Ох, - вздохнул Дитрих, присаживаясь на полено возле стол-камня, - отдохнуть бы... В помещении горели несколько жировых старинных светильников. При этом свете, хозяйка казалась как баба-яга из русских сказок, еще бы метлу ей в костяные руки и вылитая подруга кощея. - Скажите, козье болото, где? - Ешь, ешь, - старушка вытащила из ниш какой-то узелок и бутылку. Поставила на стол-камень перед зевающим профессором. - Подите ф сумраке... шти ето, - потерев ладони, хозяйка достала из ниши толстую книгу, кою протянула Хаифе: - Шти, шти...што фада нафтешь... Подойдя к ней, взяв книгу, она раскрыла ее. Писано было на старославянском, темно-бурым чернилом, возможно кровью. К счастью Горка немного понимала в старославянских буквах. На первой открывшейся странице был невзрачный рисунок трех С-образных знакомых деревьев. Перелистнув страницу, Хаи обнаружила следующий текст: Три дерева, три корня, три хранительницы, три нефилима. Только три, четыре - не верно. - Нефилима? Дитрих, вы знаете что такое нефилим? - девушка покосилась на старика и увидела что тот осушает глиняный сосуд, наполненный очевидно жидкостью из бутылки, поставленной хозяйкой. Вот так просто, взял и выпил? - Неф, ик... хмм, вкусно! Никогда не пил ничего подобного! - Дитрих неожиданно стал говорить заплетающимся языком, - Нефее... неее, это что-то жид... ик, из жидовских писаний! Люди якобы рожденные от падшего демона... ну как еще, папа демон к примеру. Вот выродок женщины зачатый демоном, зовется нефилим. Как-то так! - махнув рукой, он принялся наполнять кружку густой кисельной жидкостью. - Дитрих! Да что с вами? Не пейте эту дрянь! - девушка выхватила из рук профессора наполненный сосуд и тут произошло то, чего она никак не ожидала... - Верни это обратно, дочь хача! - он нацелил на нее пистолет, не позабыв как заправский вояка клацнуть предохранитель, - Считаю до трех... ай, цвай... - Что с вами?! - недоумевая ошарашилась Хаи и тут же гневно прошипела на хозяйку, - Ты что ему дала?! Что сделала?! - Драй! - Злобно заулыбался профессор, напрягая спусковую скобу. - Шайтан, барра хадидж! - Подавшись вперед, бросая кружку в сторону, она ловко захватила руку Дитриха, приподняв вверх. В следующий момент, пистолет оказался в ее руках. Щелчок и он на предохранителе. - Ты что сде.... о владыка миров, - оглянувшись, присмотревшись, Горка обнаружила что старушки в помещении нет, как и не было вовсе. Входная дверь неожиданно громко захлопнулась. - Ешь, ешь, ешь, ешь, - эхом пронесся под потолком холодящий душу хрипящий голос и тут же последовал повторяющийся старуший злорадный смех. - Вино... вкусно! Вино? - профессор резко поднялся, глядя на испуганную Хаифу стеклянными глазами. - Кровь... кровь, - прошипел призрачный голос. Пещера, вино-кровь, лапка горностая. Горбатая хозяйка. Хочешь понять - поймешь, - вспомнились слова Скульд. - Горбатая хозяйка... как же я раньше не догадалась! - Козье болото... не пройдешь, не найдешь, сгинешь... как и все остальные. Исполин нашшшшш, - Хитаясь проговорил Дитрих каким-то совершенно не своим голосом. - Нет, нет! Положи! Не глупи! - предупредила она старика когда тот намерился лопатой, начав подходить, повторяя однообразно: - Наш, наш, наш, наш.... - Дитрих! Очнись! - увернулась Хаи от взмаха лопатой, блокируя винтовкой следующий: - Не поддавайся этому иблису. Да что же это.... - Наш, наш! - профессор перехватил лопату держаком вперед и молниеносно взмахнул ею, девушка не успела среагировать как блеснуло в глазах и мир завертелся. Нос ощутил запах сырой земли, слух улавливал только звук своего дыхания. Где-то отдаленно она поняла, что лежит на земле лицом вниз, не в силах пока что пошевелиться. А надо было! И очень срочно, иначе фатальное добивание очевидное. Ощутив как кто-то поднимает ее за волосы, девушка сдавленно простонала, пытаясь сопротивляться. Через какой-то момент, Дитрих швырнул ее в угол помещения, почему-то откинув лопату. Как сквозь туман, Хаифа видела как снова невесть откуда появилась эта горбатая старушка, что-то нашептывающая Дитриху и указывающая на огромные двери. Вскоре профессор как одержимый, взял длинную жердину, коей начал отворять большой засов... Реальность постепенно возвращалась, как и мир звуков, противно заглушаясь шумом в ушах. Прерывисто дыша, Хаи сообразила, что винтовка далеко от нее. Рука нырнула за спину, в поисках второго пистолета. Вот только применять его она крайне не собиралась. И вот большой засов отворился, двери медленно открылись. Дитрих попятился назад........ Горка оцепенела, рука так и застыла на рукоятке пистолета. Раздалось громкое: - хнык, хнык, хнык... В полумарке помещения, из отворившихся больший дверей, возник силуэт гигантского человека. Старушка начала ему кивать, указывая в сторону девушки. - Ешь, ешь, ешь, - все приговаривала горбатая хозяйка. Наконец гигант предстал во всей красе, выйдя из дверей: ростом не менее трех метров, на теле как у питекантропа одежда из шкур. Сгорбившийся, уродливое перекошенное лицо, длиннющие растрепанные седые патлы, достигающие земли и волочащиеся по ней. Большие густо-волосатые ручищи и такие же кулачищи. В одном из них он сжимал шипастую дубинку. Общим видом, отдаленно ассоциировался с образом известного квазимодо. За исключением роста и патл. - Валит, Валит! Ешь! - промолвила старушка, начав пританцовывать на месте. Дитрих продолжал стоять на месте, равнодушно ухмыляясь и глядя в одну точку. В мыслях возникли слова Скульд: - Не поделившийся трапезой, в моем случае едой, считается не лучше вороны, попадает в Кримибходжану. Запомни! Собравшись, Горка начала постепенно подниматься, опираясь спиной о земляную стенку. Правая рука так и оставалась сжимать рукоять пистолета. - Спасение утопающих, дело рук самих утопающих! - Мотнув головой, сдавленно простонав, она замерла, наблюдая как сквозь туман, как великан начал шагать в ее сторону. При каждом шаге ощущалась дрожь земли, с потолка осыпался иней и мелкие сосульки. - Дитрих!!! - крикнула она ему, но тщетно, он ее не слышал, - Считается вороной? Как это? - посмотрев на старушку, добавила: - не зря говорил мой дедушка: "не делай людям добра, да не будет тебе зла"... - Мофчи, мофчи! - Сама, мофчи... сссука! - Яростно прошипела Хаи. В следующий момент она резко выхватила пистолет... Бах, бах... хрупкую горбатую старушку откинуло назад и когда завалилась на пол, начала бешено ворочаться и вопить, изрыгая проклятия. Дитрих рухнул на колени, недоуменно осматриваясь по сторонам. Кажись он пробудился от неизвестных чар. Великан резко остановился, и посмотрев на хозяйку кургана, жалобно промычал, от чего содрогнулось все помещение. - Что за?! - профессор упал на спину, с замирание сердца рассматривая гиганта, - Черт, черт, черт! - растерянно озираясь, он вскоре заметил в углу не уверенно стоявшую на ногах Хаифу: - Что это?! - Хнык, хнык! - привлек он внимание Валита. Через секунду тот замахнулся большой дубинкой: - Рассдавлю! - Грохнув ею об пол, чуть было не прибив старика, вовремя отбежавшего подальше, он рванул дубинку обратно, вырывая шипами на земляном полу глубокие борозды. - Хаифа! - бросился к ней Дитрих, начав тормошить, - Стреляй! слышишь, стреляй! - Не могу! - оттолкнула его Горка, - рука онемела... что-то сдерживает ее. Все было правдой, какая-то неведомая сила не позволяла ей нажать курок. Рука как чужая. Перестала слушаться. В сознании царил противный невнятный шепот. - Старуха, заставьте ее заткнуться! Проглотив весь панический страх, представляя себя в окружении всякой мрази, Дитрих смело оживился. Бросился к лежавшей на полу лопате, вызывая внимание великана на себя: - Эй, обезьяна! Ты случаем не прародитель нигеров? - Га? - Взмах дубинки, профессор упал, шипы прошлись над ним в сантиметрах. Дотянувшись к лопате, он перекатился, и поднявшись, ринулся к вопящей старухе. Великан следом. Что силы замахнувшись, Дитрих рубящим ударом черенка, поразил хрупкое горбатое тело хозяйки, заставив ее замолчать. Самое что его поразило, кровь то была не типичного цвета, она была черная! Великан наклонился, протягивая растопыренную ладонь, дабы ухватить и не трудно догадаться - раздавить старика как помидор. В помещении грянул выстрел. Из ноги великана полетели кровавые ошметки. Громко взвыв, он развернулся. Дитрих успел отбежать подальше. Хаифа тем временем схватила свою винтовку, и приняв положение стрельба с колена, швырнула профессору пистолет. Земля начала вибрировать, когда взбесившийся гигант бросился в сторону Хаифы, по пути с легкость хватая одной рукой стол-камень. - О-нет! - Смело отступая назад, девушка остановилась у напрочь закрывшейся входной двери, - Ну же! - выждав момент броска, она что сил кинулась в сторону. Каменный стол вышиб дверь, сотрясая ударом все помещение. Выход был доступен, если перебраться через брошенный стол-камень, а на это потребуется кое-какое время, которого сейчас ни у нее, ни у Дитриха не было. Подняв пистолет, старик несколько раз выстрелил. Сумев один раз попасть в гигантское тело, пару пуль отбили рикошеты. - Дитрих! Сюда! Пока великан потирал ранение, все так же хныкая, старик перебежал к девушке, поближе к выходу. - У меня есть идейка. Надо его запутать и постараться подманить под один из светильников. - Легко сказать. Черт... что же это?! Времени на разговоры не было. Гигант начал приходить в ярость, особенно когда увидел не живое тело старушки. Все еще чувствуя звон в ушах и слабость в теле, Хаифа двинулась по левую сторону помещения, Дитрих по правую. На какой-то момент замешкавшись, очевидно решая кого прибить первым, великан выбрал начать со старика. Удар, второй... плита была разрушена. Ухватив жердину, швырнул в профессора, тем самым сбив его с ног. Пистолет был потерян. Валит занес дубину и тут же взревел, оседая на одно колено. Несколько пуль с винтовки впились лохматую ногу. Попасть в голову было не так уж и просто, учитывая горбатость громилы. Фыркая и сопя, он бросился на девушку, та отбежала под светильник и смело нырнула под дубину, пробежав между гигантскими ногами. В этот момент Дитрих дотянулся к пистолету и выстрелил целя в спину великана. Трудно было не попасть. Это позволило на какие-то доли секунд задержать его у нужного места. Отбежав еще чуть-чуть, Хаи развернулась припадая оптике. Как только угольник прицела застолбился на примитивном кронштейне удерживающий горящий светильник, она выстрелила, сбивая его вниз... топленый жир пролился на длиннющие патлы великана, кои в скорости начали стремительно возгораться. Не прошло и минуты, как великан превратился в огромный факел, в громких воплях и криках пытавшийся сбить пламя. Через пару секунд завалился на землю, в попытке закататься по ней, да вот только упал не на пол, а прямиком на свою же выроненную шипастую дубину. Морщась в лице и прикрывая носы, Хаифа и Дитрих высадили в великана всю обойму своего оружия. Туша замерла, изредка вздрагивая и продолжая мирно догорать, насыщая помещение тошнотворным запахом. Долго любоваться на поверженного гиганта девушка не стала, проследовала в большие двери откуда он и вышел. Включив фонарик стала осматривать комнату, однако это была не комната, а скорее пещера, где на выступающим из стены камне, заприметила большую шкатулку, а поодаль то, что заставило Хаифу поежиться: кучу костей и черепов, как человеческих так и животных. - Дитрих! - Да здесь я! - отозвался за спиной профессор, - жаль фонарик не взял... вот я дурень старый, пошел называется в поход. Повернувшись, прислоняя руку к больному после удара лопатой месте чуть выше виска, Хаи не совсем вежливо произнесла: - На кой шайтан, вы ту гадость пили? - Какую?! - удивился Дитрих. - Ту самую, что эта сука горбатая подала в бутылке! - Сам не знаю... что творил. Помню то смутно, но помню что как-бы не хотел противиться тому что делал, увы не мог.... противиться. Я кажется хотел тебя убить, - старик виновато понизил голос, грустно вздохнув. - Почти удалось! - Вымученно улыбнулась Хаи, все еще держа ладонь у места ушиба. - Прости, не хотел тебе причинять вред, дурак я старый! Надо было мне остаться на хуторе. - Ничего, и не такое бывало! Главное мы выжили! - заулыбалась Горка, вынимая из кармана разгрузки запасной магазин, - Наверное это был представитель людей-гигантов, живших еще до Ноя. Может даже последний. Если сейчас встретим динозавра, я наверное не удивлюсь, - сменив магазин, она забросила винтовку за спину, после чего любопытства ради открыла большую шкатулку. Внутри было полно сухой травы и среди нее, лежала скрюченная серо-белая высушенная лапка. - Лапка горностая! - не долго думая, девушка взяла ее, не совсем понимая что в ней такого ценного, чтобы держать в шкатулке, да еще в пещере великана. - Возможно, такие гиганты и сложили знаменитый стоундхендж. Черт... вот уж не думал, что мифы могут иметь реальную основу, - Дитрих вытер со лба пот. Лопату то он не позабыл, а вот пистолет был пуст. Хаифа исправила это, зарядив новой обоймой. Через пол часа ходьбы по широким и высоким коридорам, усеянными костными останками, они вышли из кургана. Вышли не через входную дверь, а через пещеру Валита. Там оказался второй выход, ведущий прямо к заболоченной местности, усеянной массивными кустарниками и окруженной высокими отвесными скалами и вековыми разновидными деревьями. Похоже, через этот ход и заходил великан. Возможно, Дитрих был прав про стоундхендж. Теперь было понятно, кто приволок камень для тотема у ручья, как и установил конусообразный шпиль на вершине кургана. Кем была та горбатая старушка, не очень-то вызывало интерес, не хотелось сейчас думать о том, что вряд ли получиться понять. - Трапезой я не поделилась, стала вороной и попала в Кримибходжану, кишащее червями озеро. А где черви? Что же имела в виду Скульд под этим словом? - думала Горка над словами младшей ведьмы, глубоко подменявшие свой смысл. Небо затягивалось плотными тучами, стремительно начинало темнеть, а они все шли и шли, пробираясь сквозь заснеженные кустарники, обмениваясь фразами по поводу произошедшего в кургане и меся подошвами липучую не замерзшую грязь. Шли осторожно, предварительно тыкая перед собой выломанными жердинами, и переступая через петляющие повсюду толстые корни, источавшие некое подобие пара, от чего вся мрачная местность выглядела как в тумане. Больше всего напрягала гробовая тишина, даже ветер не шумел, не говоря уже о голосах птиц или еще каких таежных представителей фауны. - Смотри сколько здесь кустов всяких, да корней, - нагнувшись, профессор остановился, переводя дыхание, - Это и есть нужное болото? - Думаю да! Если верить карте, то мы как раз в нем... туман, странный туман, - девушка развернула листок с изображением корня и разочарованно покачала головой: - Искать иголку в стоге сена можно вечность... С каждой минутой наступала темнота, надо было по быстрее найти нужный корень и убираться с этого мрачного болота. Оставаться здесь на ночлег, было то, чего больше всего не хотелось. Каждый чавкающий шаг отражался гулким эхом, равно как и хруст сухо-мерзлых веток. Пройдя еще немного, они остановились. Далее идти было стремно, темнота вошла в свои права, а странный туман только усилил ее непроглядность, как и окружающие высокие вековые деревья. - Куда дальше?! - начал беспокоиться Дитрих. Хаи прислонилась к стволу дерева, вытирая грязь с сапожек о выступающие корни. Что она сказать, когда и сама не знала что делать, куда идти. До полнолуния оставалось пару часов. Тело начинал пробирать едкий холод, заставляя время от времени стучать зубы. И ко всему этому, она потеряла ориентиры, не могла теперь сообразить как вернуться обратно. - Не знаю!!! - не скрывая своего волнения, честно призналась девушка, - Не хочу это говорить, но похоже мы заблудились. Надо дождаться утра, - обняв себя, она присела, часто потягивая носиком. - Ну вот, я всегда мечтал заблудиться! - Дитрих раздраженно бросил лопату, приседая рядом, - Ладно, не все так плохо, - попытался он разрядить паническую атмосферу, - Когда видимость ограничена, всегда возникает чувство потери ориентирования. Да что я тебе говорю... сама знаешь... - Знаю, - прошептала Хаи, дрожа от холода, - У меня есть чай... в термосе! - с этими словами она вскинула ранец из которого вынула термос. Чай был теплым, но это немного помогло им согреться. Полнолуния не предвиделось. - Может, костер развести? - предложил старик. - Было бы не плохо, - Горка вынула из кармана лапку горностая. Заметив ее, старик спросил: - И зачем она? - Если бы знала, сказала... - Вот знаю одну историю. Когда-то в молодости мне знакомый рассказывал. Мюллер звали. Так вот он был охотником за всякими сокровищами и прочими мистическими вещами. Черный копатель, как еще таких называют. Рассказывал как однажды в Индии, временно проживал в Дели, и к нему пришел партнер по поискам какого-то древнего захоронения. Разговорились они и тот показал засушенную лапку обезьяны и сказал что она заговоренная, может исполнить три желания, но предупредил чтобы был осторожен с желаниями и тут же при нем пожелал умереть.... - И что? - И через несколько минут умер прямо на глазах Мюллера, он сказал что это была смерть как от удушья. Зачем он так сделал - не понятно, но факт смерти был. После этого, лапка оказалась у Мюллера, он мне даже показывал ее. - Он загадывал желания? - Да... - Сбылись? - Самое что удивительно... да, но цена этих желаний была высока. Он загадал себе крупную сумму и в эту же ночь получил сообщение о гибели сына. За его смерть получил от хозяина компании, где работал его сын, именно такую сумму, какая была загадана. С тех пор я его больше не видел. Пропал без вести. - Дааа, страшилка! - кратко улыбнулась Хаи, - Истинно места здесь не чистые. И тут ей пришла интересная мысль: - Дитрих, а что если эта лапка тоже заговоренная? - И чтобы ты загадала? - Хмм, - задумалась она, - найти корень! - выпрямив руку, в шутку выговорила четко и раздельно: - Желаю найти корень исполина! - после чего тихо рассмеялась. - Ага, сейчас прям так он к тебе и прыгнет в руку! - скептически посмеялся старик, - Я думаю с Мюллером вышло типичное совпадение, как и с его др.... - Ааа! - прервала испуганным возгласом Горка слова Дитриха, выбросив высушенную лапку горностая. - Что такое? - Она, она... она шевельнулась! - испуганно прошептала девушка, отодвигаясь поближе к профессору. - Если это была шутка, то не смешная! - Она завертелась как змея!!! - Тише ты! Показалось, небось, - потянувшись, нащупав лапку, он поднял ее, - Ну и чего? У меня же не шевелиться, - старик хрипло рассмеялся, но тут же поперхнулся, закашлявшись... В кромешной тьме, сквозь завесу тумана начал проявляться тусклое серебристое сияние, словно кто-то зажег там фонарик. - Гореть всей мрази на виселицах! - Выдохнул он, будучи под впечатлением, как и Хаифа. Не намереваясь что-либо рассуждать, они пошли как два мотылька на этот свет и вскоре обнаружили мелкий причудливый рогатый куст, один из торчащих корней коего, источал холодное сияние. - Никогда не видел подобного! - сказал профессор осторожно касаясь корня. - А ведь еще и полночи нет, - на ватных ногах, девушка обошла куст, с опаской оглядываясь по сторонам. Тишина... мертвая тишина, которую нарушил краткий стук - Дитрих отсек черенком змеящийся корень: - В точности как на картинке, - отметил он протягивая добычу Хаифе. Корень начал терять фосфорную светимость. Взяв его, девушка поместила в ранец. В этот миг раздался громкий треск ломающегося дерева и шум. Растерянно оглядевшись, не соображая из какой стороны звук, Горка вскоре заметила силуэт падающего прямиком на них дерева. Единственное что успела - что силы толкнуть профессора в сторону и отпрыгнуть следом, однако не смогла, зацепилась за болотный корень и упала на живот. Сверху тяжело шарахнулось сухущее дерево, оглушающим ударом отражаясь в ушах и спружинив, плавно крутнулось в бок, наваливаясь подлыми ветками. Профессору повезло больше, он лишь оказался под мелкими ветвями, сумев удачно выбраться из-под них, а вот Хаифе повезло меньше - правую ногу сильно прижала толстая ветка. Повезло может только в том, что не попала под основной ствол, иначе бы все... - Ай, зараза! - прошипела она, пытаясь освободить ногу, но тщетно. Прижало намертво, под щекой она ощутила свою испачканную в грязи ладонь и холодные контуры колечка. Душу и сердце начало наполнять плачевное чувство печали и отчаяния: - Вот и цена расплаты за желание…
Моника Лоренте: - Мооооника! - Громкий вопль Маргариты, готовящей обед, прорезался в тишине домика, а следом раздалось громкое «бух». Словно, на деревянный кухонный пол уронили что-то громоздкое и тяжелое. В приоткрытую дверь комнаты, где лейтенант, напевая веселую песенку, качала пресс, лежа на полу, с истерическим «Мяяяяяяяяяууууу» влетела белая кошка. Голубые глаза животного, казалось, сейчас вылезут из орбит, уши киска заложила назад, что свидетельствовало не столько о сильной ярости, сколько об испуге. Животное со всего маху, не замедляя бега, вскочило на грудь Шаэре, вцепляясь когтями в свитер. - Шшшшш…. Рррр…. Мяяяяяяяяу! - Сообщила Хонор, сверкая глазами, и прижимаясь своим теплым тельцем к девушке. Агент закашлялась, принимая сидячее положение, и одной рукой поддерживая киску, чтобы та не упала, погладила ее: - Прости, дорогая, не понимаю. - Покачала головой Моника, почесывая белоснежную красавицу под шейкой. В комнату просочилась Маргарита, ее лицо было жалобным и виноватым одновременно, в руках девушка держала большую деревянную ложку, на тонком стане - ярко-фиолетовый фартук, поверх черных джинсов и салатового свитера (где только она фартук отыскала?). Увидев Марго, кошка зашипела еще сильнее, как бы говоря лейтенанту: Вот, вот она! - Киса, прости. Я не хотела, правда. - Понуро вздохнула вдовица, присаживаясь на свою кровать, и растерянно развела руками, обращаясь к Монике: - Я уронила прямо перед ней сковородку. - Как бы в подтверждение слов Риты, кошка довольно громко замурзилась, косясь на вдову. Шаэра поднялась с пола, отцепляя от себя кошку, и бережно усадила ту в кресло: - Не удивительно, что она на тебя жалуется. - Брюнетка отряхнула свитер от кошачьей шерсти, и усмехнулась, складывая на груди руки, - Представь себе: сидишь - никого не трогаешь, и на тебя сковородка летит. Хонор отделалась легким испугом, могло быть и хуже. - Жалуется?! - Воскликнула Маргарита, подскочив на кровати. Слова Моники были смешными, как это кошка может жаловаться?! Бред сивой кобылы!, - Моника, я тебя умоляю! Не очеловечивай простое животное, кошка - она и есть кошка! - Ты чем занимаешься? - Холодно сверкнув глазами, спросила Моника подругу, и, взглянув на белый комочек в кресле, не сдержала улыбки. Кошка демонстративно повернулась к Маргарите задом, и теперь вылизывала свою шерстку, прищурив ледяные глазищи. От былого испуга не осталось и следа, животинка выглядела и вела себя так, будто она, по меньшей мере, королева. - Обед готовлю. - Отозвалась Марго, надувая губы, - Мне нужно масло, хотя бы чайная ложка. Не могла бы ты сходить к ведьмам и попросить у них немного маслица? Моника громко фыркнула, вскидывая брови, и ткнула себя пальцем в грудь: - Я? Просить?! Маргарита, ты в своем уме?! - Что-что, а просить мисс Лоренте совсем не умела, даже о мелочи. Девушка предпочитала всегда и во всем полагаться на свои силы, а все эти прошения - все равно, что через собственные кишки переступить. Они унижали лейтенанта, поэтому сейчас Шаэра так реагировала на слова Марго, - Ты у нас главный кашевар - сама иди и проси. - Категорично заявила вирусолог, отвернувшись от подруги, и разглядывая большую картину, висящую на стене. Странный, мутно - серый, скучный натюрморт. Какие-то непонятные разводы и капли застыли на полотне, словно художник, второпях, брызнул на свой шедевр краской и небрежно размазал кисточкой. Ничего подобного ранее Шаэра не видела, неужели ведьмам нравится подобное «произведение искусства»? Хотя, их не поймешь, этих ведьм, вместе с их вкусами и предпочтениями. Ведьмы - и этим все сказано. Из раздумий девушку вывел робкий голос Марго: - Хорошо, я сама схожу. - Вдовица, укоризненно взглянув на агента, немного потопталась в нерешительности на пороге, как бы колеблясь - идти, или не идти - в домик ведьм, а затем, толкнув дверь, покинула комнату. Моника проводила ее долгим, задумчивым взглядом. Из головы никак не выходили слова вдовы об отце агента. Неужели, Николас так легко перечеркнул свою прошлую жизнь, позабыл о работе, о весьма солидной должности в ЦРУ, и, самое главное, забыл о своей дочери. Ну, никак этого не могло быть! Девушка поднялась, в волнении расхаживая по комнате, и лихорадочно размышляя: «Нет, это не реально! Отец всегда любил меня, и не мог вот так бросить, не мог предать!» - И тут же ожил ехидный внутренний голос, пискляво вопрошавший брюнетку, - «А что, если это так? Что если ему надоела такая жизнь, пресытился он пресным, потянуло на сладкое? Что тогда, Моника?» - Девушка сердито возразила самой себе, ее глаза зло прищурились, - «Это неправда! А е
Моника Лоренте: Тропинка начала стремительно бледнеть, едва только к ней прикасалась нечистая. Хонор, активно работая лапами, шипела, царапая нечисть, и впивалась в нее острыми, белоснежными зубами. Моника с Маргаритой тащили за веревку, помогая Сергею выбраться. Еще немного, совсем чуть-чуть, и он будет на тропе. Яростный крик нечисти разлетелся по округе, Сергей помогал подругам, наконец, выбираясь на тропу. Болотница плюхнулась в жижу, растопырив лягушачьи лапы, и оказалась на своем камне. Хонор, вся взъерошенная, отфыркивалась и отплевывалась, зло рыча, прижимаясь к ногам Моники. - Погодите же… - Шипела нечисть со своего камня, - Не уйдете без потерь, не покинете мои владения… - Из ее груди полилась чарующая мелодия, заставляющая забыть о всем на свете, и броситься в болото, чтобы плыть к поющей девушке. - Не слушайте ее! - Моника зажала уши Сергею, чтобы он не слышал чарующего пения. Похоже, эта нечистая сродни греческим Сиренам. Те тоже пели, зазывая к себе путников, особенно мужчин - моряков. Отчего те сходили с ума и бросались в море, где конечно же, погибали. На радость Сиренам. - Аааааа… - Летела протяжная мелодия, маня и чаруя. Маргарита остекленевшими глазами уставилась на болото, делая шаг вперед: - Марго, стой! - Моника успела схватить ее за шкирняк, отцепив руки от Сергея, и поняла, что сама поддается дивному пению, хочет броситься в болото, идти туда, где сидит болотница, дабы насладиться прекрасным голосом, коего она отродясь не слышала. «Пой!» - Пронеслось в сознании, - «Иначе - смерть». - Голос был знакомым, где-то Лоренте его слышала. Что и где - раздумывать было некогда, Моника набрала побольше воздуха в легкие: - Кружит земля, как в детстве карусель, а над землей кружат ветра потерь… - Сознание протрезвело, прыгать на пение уже не хотелось. Похоже, что и Марго тоже пришла в себя, глаза прояснились, она с удивлением взглянула на Монику, следуя за поющей подругой. - Ааааааа… - Доносилось с болота, -Аааааа-аааа-ааааа…. - Нечисть не собиралась так легко отпускать добычу. Но, и Моника тоже не хотела бесславно сдаваться: - Ветра потерь, обид, разлук и зла, им нет числа. Им нет числа, сквозят из всех щелей, в сердца людей срывая дверь с петель. Круша надежды, и внушая страх, кружат ветра, кружат ветра…. - Девушка, не сводя глаз со спутников, следовала вперед, повернувшись для удобства боком, ибо тропа совсем сузилась. К ее удивлению, Марго подхватила незатейливую песенку: - Сотни лет, и день, и ночь вращается карусель - земля, сотни лет все ветры возвращаются на круги своя…. - Девушка тянула Сергея за руку, тот шел, глядя на поющих дуэтом подруг, совершенно очумелыми, стеклянными глазами, то и дело, поворачиваясь в сторону болота, откуда раздавался голос болотницы, уже почти кричащий, злобный и визгливый, но все же не утративший своей прелести: - Аааааааа, ааааааааааа-ааааааааа-ааааа…. - Пела нечистая, приподнимаясь на камне, и норовя прыгнуть в воду. Тут же ощетинилась Хонор, зашипела, выгнув спину, и тварь, не замолкая, а прибавляя звук, осела на своем камне. - Но, есть на свете ветер перемен, он пролетит, прогнав ветра измен! Развеет он, когда придет пора, ветра разлук, обид ветра…. - Разлетались в воздухе голоса Моники и Маргариты, сливаясь в один, переплетаясь, на самых высоких нотах пели девушки, то чуть замедлившись, то снова быстро, «играя» звуковыми оттенками и высотой голоса, - Сотни лет, и день, и ночь вращается карусель - земля. Сотни лет все в жизни возвращается на круги своя… - Маргарита, внезапно закашлялась, останавливаясь. Моника на миг умолкла, и тут же торжествующе завопила болотница: - Аааааааааааааа-аааааааааа-аааааааа! - Сергей рванулся из рук Марго, к болоту. Белая кошка стрелой бросилась ему на грудь, заставляя попятится назад, прямо на Маргариту. Секундная оплошность едва не привела к трагическим последствиям. Шаэра снова взяла себя в руки, продолжая выводить: - Завтра ветер переменится, завтра прошлому взамен… - Показалась Бесснежная поляна, ее не трудно было не узнать, ибо посреди зимнего леса стояла абсолютно зеленая полянка, радовавшая глаз своей изумрудной травой. Моника быстро устремилась вперед, волоча за собой Марго, а та в свою очередь, вцепилась в Сергея. Хонор замыкала шествие, посекундно оглядываясь, шипя на болотницу, таки, прыгнувшую болото, и теперь быстро нагоняющую путников. Одного голоса Моники было мало, чтобы остановить пение нечисти. А Маргарита, смогла лишь выдать пару сиплых слов, и вновь зашлась в кашле. - Он придет, он будет добрым, ласковым, ветер перемен! - Переходя на бег, почти кричала Моника, приближаясь к заветной поляне. Перед глазами все мелькало, позади слышался топот Марго и Сергея, их дыхание, и вопли болотницы, совсем близко, рядом. Нога Моники ступила на зеленую полянку, она отошла вперед, давая возможность остальным ступить на спасительную черту, и замолчала, переводя дыхание. Все, чары нечисти здесь уже не действовали. Шаэра видела ненавидящий взгляд лягушки - девушки, и поморщилась, слишком противный вид был у нечистой. Марго присела на траву, Сергей тяжело дышал, наклонившись вперед и уперевшись руками в свои колени: - Вот это полоса препятствий. - Криво улыбнулся он, оглядывая грязные по пояс брюки и подол плаща, - Как в фантастическом фильме. - Да уж. - Прошептала Моника, горло болело, связки отвыкли «работать» в подобном режиме, без тренировки, - Марго, откуда ты знаешь эту песню? - Удивленно повернулась она к подруге. Вдова откинула прядь волос со лба, и вымученно улыбнулась: - Это же из фильма, помнишь? Про Мэри Поппинс? Мы его смотрели в детстве… - Подняла она взгляд на Монику, - Любимая песня детства, вот и всплыла в памяти. - А ты хорошо поешь. - Помогая подняться Маргарите, заметила Моника, чуть улыбнувшись, доброй и искренней улыбкой, - Ладно, не время болтать. Вперед, и только вперед! - Может, перекур? - Предложила Маргарита, застонав. Подошва на сапоге отлетела, ноге было безумно холодно, - Устала ужасно. И сапог порвался. - Удрученно добавила она, вытягивая ногу вперед, и демонстрируя оторванную подошву. - Вечно с тобой канитель! - Шаэра скинула рюкзак, копошась в нем. Найдя теплые носки, она протянула их вдове, - Надевай и идем. Уже совсем рядом. Маргарита, придерживаясь за Сергея, сняла сапоги, натягивая носки. Второй сапог был разорван почти пополам. Девушка смущенно опустила голову. Придется ей идти босой. - Ну -ка. - Сергей легко подхватил вдову на руки, - Держись крепче, не ходить же тебе босиком! - Хохотнул он, бережно держа почти невесомую девушку. Моника неодобрительно сверкнула глазами, и тут же одернула саму себя: «Он прав. Простынет - придется лечить, опять возня лишняя. Пусть лучше тащит, джентльмен, еклмн». - Путники быстро пересекли поляну, кошка бежала рядом с Моникой, совсем, как ручная собачка. Впереди открывался вид на огромнейший, просто исполинских размеров камень, темно - коричневого цвета, несмотря на мороз., и слышалось веселое журчание ручейка. - Вот оно! - Моника радостно кинулась вперед, сжимая в руках карту, и тут же, Хонор метнулась ей под ноги, заставляя затормозить. Глаза животного, казалось, сейчас вылезут из орбит, кошка громко плевалась и шипела. Хруст ломающихся веток наполнил лес, земля под ногами путников заходила ходунов, Моника едва не упала, раскинув в стороны руки, и чуть присела, удерживая равновесие. - Господи, что это такое?! - Произнесла Маргарита, глазами, полными ужаса, вглядываясь в лесную чащу. С ближайшего дерева, с громким криком, сорвалась стайка лесных воробьев, гул земли приближался, сквозь чащу прорывалось нечто огромное, судя по тому, какой тарарам это нечто подняло. Сергей, прикрывая собой Марго, отступил к ближайшему дереву, прижимаясь спиной к его стволу. Моника извлекла пистолет, отступая назад. В воздухе повисла тишина, прерываемая лишь треском деревьев, Хонор замерла, изогнувшись, в ожидании чего-то ужасного. Верхушки деревьев угрожающе накренились, выпуская из своих объятий гигантское существо, в воздухе промелькнула голова, и Моника, в ужасе ахнула, отступая назад. Ее глаза наполнились страхом. Это был кошмарный сон, ее сон, вдруг, воплотившийся в реальность. Но, тогда, она могла пробудиться, а сейчас - нет. Она сражалась с этим монстром в том кошмаре, едва вырвавшись от него, не без помощи Свыше. Теперь же предстояло сражение наяву. Возможно, последнее сражение, из которого мисс Лоренте не удастся выйти победительницей. Массивная голова раскачивалась над верхушками, ее украшали толстые черные рога, и шерстяной темно- серый покров. Глаз чудища не было видно, зато, на жуткой морде выделялся здоровенный свиной пятак, из раскрытой пасти свешивался на грудь длинный бордово - красный язык. Ручищи, украшенные согнутыми когтями, сантиметров 15 длиной, волочились почти по земле, ноги венчали огромные копыта, абсолютно черного цвета. Чудище, подняв голову, громко заревело, сотрясая лес ужасным воплем. - Бегите! - Завизжала Моника, - Скорее, бегите! - Сергей пытался перечить ей,он не видел нечистого, равно, как и Марго, поэтому не понимал, куда бежать, и от кого спасаться, но Шаэра умоляюще взглянула на него, - Спасайся и спаси Маргариту. Это мой бой, мое испытание, мне его и проходить. Мужчина странно покосившись на лейтенанта медленно отступал за деревья, но черта (или что это там было), похоже, совсем не интересовали посторонние лица. Его внимание было приковано к Монике, нечисть занесла лапищу с жатым кулаком, и утробно зарычав, со всей дури нанесла удар туда, где стола Шаэра. Хорошо хоть, у той реакция хорошая. Лейтенант не стала тупо ждать, когда чудище размажет ее по земле, а отскочила в сторону: - Ну, поймай, если сможешь! - Прошептала она, бросаясь прочь, и уводя за собой нечисть, лавируя между деревьями. Гигант утробно рычал, снося на своем пути некстати подвернувшиеся елки, сосны и прочие лесные ограждения, громко топал, отчего по земле аж трещины пошли, то и дело нанося новые и новые удары, в надежде настигнуть Монику. Хонор не отставала от Шаэры, бежала быстро - быстро. Наконец, беглянка и ее преследователь выбежали к ручью, тому самому, кой предстояло очистить, и Моника, глухо вскрикнула, увидев «водичку» в ручейке. Ручей был наполнен кровью, кровь журчала в нем, потоками несясь по течению. Агент замерла. Она сама загнала себя в ловушку. Черт приближался. Вот, он остановился, на мерзкой роже возникла ухмылка: - Ты моя…. - Пророкотал нечистый, приближаясь к девушке. С каждым шагом он становился меньше и меньше, видимо, посчитал, что справится с Моникой и так сказать, при своем натуральном, двухметровом росте. Хорол шипела, изогнувшись, стоя перед Моникой. Лейтенант прищурилась: - Не возьмешь, тварюга! - Выстрел прорезал тишину, но нечисть лишь сипло расхохоталась, наступая на девушку. Лязгнули стальные когти, нанося удар. Шаэра чудом увернулась, черт играл ей, как кошка мышкой. «Кинжал». - Пронеслось в голове, при очередном увороте. Не мешкая, агент извлекла кинжал, в воздухе блеснуло лезвие. И тут же лязг когтей, совсем рядом, в миллиметре от бока. Моника вскрикнула, Хонор замерла, зажав уши, и стремительно прыгнула на рожу твари, целясь когтями в глаза. Тварь завопила дурным голосом, размахивая лапами, норовя сбить с морды кошку. - Умница! - Воспользовавшись тем, что нечисть ее не видит, Моника нанесла колющий удар в область живота твари, вгоняя кинжал как можно глубже. Нечисть зарычала, взревела, мотнув головой, и отшвыривая Хонор прочь. Та, коротко мяукнув, приземлилась на четыре лапы. Ручища с когтями пронеслась над Моникой, та почувствовала, что оторвалась от земли, зажатая в огромной ладони. Черт рычал, поднося жертву ближе и ближе к своей ощеренной пасти, из раны на животе текла кровь, сбивая серую шерсть в кровавый комок. Моника зажала кинжал в руках, гнилое дыхание опаляло ее: - Не надейся! - Из всех сил, Шаэра вонзила кинжал ему в пятачок, и рывком вытащила оружие. Черт с размаху швырнул девушку на землю, разжимая лапу, и закрывая морду обеими лапищами. Брюнетке показалось, что позвоночник разлетелся на сотни осколков, едва ее тело соприкоснулось с землей. Хонор, не давая зверю очухаться, и узреть добычу, снова набросилась на монстра, кусаясь, и царапая его. - Ох, как больно… - Простонала вирусолог, сдерживая слезы боли. Не время ныть, нужно добить нечисть. Собрав все свои силы, Шаэра с трудом поднялась, из рта тонкой струйкой шла кровь, тело ныло, в руке блестел кровавым лезвием кинжал. - Сгинь в преисподнюю! - Все свои силы, всю боль, и весь ужас внесла брюнетка в свой удар, пришедшийся снова в пузо монстру. Тот попятился, Хонор отпустила лапы, спрыгивая с него. Гигант рухнул с высоты своего двухметрового роста, подгребая под себя всякие коряги и пеньки. Шаэра, все еще не веря в поражение нечисти, смотрела на черта, пытаясь понять, правда ли они с Хонор одолели его. Как бы в подтверждение того, что чудище поражено, из тело нечистого быстро-быстро, как шарик, из которого выпустили воздух, принялось сдуваться, и вскоре на земле лежала лишь мохнатая тряпочка, напоминающая о недавнем черте. Белая кошка сидела за спиной Моники, по крайней мере, девушка чувствовала ее прикосновение к куртке: - Спасибо, дорогая. Без тебя бы я не справилась. - Шаэра, стиснув зубы от боли в спине, медленно развернулась. Уже не кошка перед ней, а юноша в белых одеждах, от которого исходит не земное сияние. Он парил над землей, улыбаясь доброй и чистой улыбкой, ласково глядя на девушку: - Это ты! - Воскликнула Моника, поддавшись всем телом вперед, - Ты из сна! Ты спас меня тогда! Юноша лишь молча улыбался, ничего не отвечая. Его глаза светились неземной, не вмещаемой в душу Моники, любовью. Он провел рукой по волосам девушки, и та почувствовала, как боль медленно покидает ее: - Иди и заверши начатое. - Произнес ласковый голос, - Твоя миссия не окончена. - Ангел медленно растворялся в воздухе, освещаясь золотым сиянием. Брюнетка протянула к нему руки: - Постой, не уходи! Как мне благодарить тебя?! - Бога… Благодари Его… - Прошелестело в воздухе, прежде чем, юноша исчез. Исчезла и Хонор, да и не кошка это вовсе была, поняла теперь Моника. Слишком уж вела она себя не по кошачьи… Сжимая в руках окровавленный нож, Шаэра уже не сдерживая слез, шагнула к ручью. «Кап» - и на кровавую гладь упала одна слезинка. «Кап, кап» - эхом ответили две другие, кровь потихоньку растворялась, открывая чистую, прозрачную воду взгляду лейтенанта. «Отец, это ради тебя!» - Горячо подумала Моника, сжимая кинжал, и глядя в хмурое небо, - «Я найду тебя, во что бы мне это не стоило, отец!». - Девушка оттерала слезинки, хватит сопли распускать. В воде блеснула золотая рамка, старинная и очень красивая. Шаэра ахнула, касаясь ледяной поверхности вод, и извлекая небольшое зеркальце, в коем отражался тот самый огромный камень. На камне, словно монетки, проступали три руны. Они были вживлены в камень, теперь еще предстояло достать их. - Как же это сделать? - Спросила саму себя вслух Моника, и отрешенно покосилась на кинжал. Вот зачем он теперь нужен, чтобы вырезать руны! Не мешкая, вирусолог приблизилась к камню, отскребая и отчищая руны, подцепая их лезвием. Раз - и одна из «монеток» с необычным символом уже в ее ладони. Больших трудов не составило отковырнуть и две другие. Руны переливались на солнечном свету, на каждой из них был выгравирован странный символ. Что означали символы - Шаэра не знала, да и не нужно было ей знать. Аккуратно сложив драгоценные руны в листок - карту, и крепко завернув, девушка счастливо улыбнулась. Испытание пройдено, миссия выполнена, руны найдены. Значит, совсем скоро, она будет обладать информацией об отце, совсем скоро встретится с ним! Внутри все ликовало, хотелось кружиться от счастья, переполнявшего душу. Позади раздалось легкое покашливание. Моника обернулась, сжимая в руках кулечек с рунами. На нее смотрел Сергей, около него, в одних носках стояла Маргарита. - Ты в порядке! - В унисон воскликнули ее путники, а Сергей добавил, - Мы слышали страшные крики и рев, что это было, Моника? И где кошка? Шаэра улыбнулась, нежелая рассказывать о том, что произошло: Хонор, внезапно, исчезла. Наверное, отправилась обратно на хутор. - Пожала она плечами. Маргарита недоверчиво поглядела на подругу: - А почему у тебя такое лицо? Неземное какое-то? Шаэра бережно положила кулечек с рунами в карман куртки: Не выдумывай, обычное лицо. Теперь нам предстоит вернуться назад. - Ага, только воды испью. - Маргарита рванулась к ручью, но Моника реградила ей дорогу. - Марго, нет. Слишком уж грязный он был, не надо пить воду. - Шаэра поморщилась, вспомнив первоначальный видок ручья. Маргарта обиженно надулась: - Я пить хочу - умираю. - Пробурчала она.Сергей достал из кармана плаща упаковку жвачки: - Держи. - Протянула он сначала Маргарите, потом Монике. - Спасибо. - Кивнула Шаэра, выдавливая на ладонь две подушечки, и отправляя их в рот, - Миссия выполнена! Теперь назад, вперед и с песней! - Нееее! - Покачала головой Маргарита, засовывыя жвачку в рот, - Хватит с меня песен! Сергей улыбнулся, чувствуя во рту кисло - сладкий привкус: Надеюсь, путь обратно станет не таким сложным, как был. Моника улыбнулась: Я тоже на это надеюсь. - Девушка подхватила свой рюкзак, поправила куртку, испачканную кровью, и немного порезанную когтями нечистого, и все дружно двинулись в обратный путь.
полная версия страницы