Форум » Россия » Карелия. Деревня Черная Река » Ответить
Карелия. Деревня Черная Река
Иван Олгрен: Деревня в Лоухском районе Карелии. Название происходит от рядомпротекающей реки с темным цветом воды, берущей свое начало из торяфных болот. В деревне много брошенных домов. Население не многочислено, в основном это люди преклонного возраста, потому, жизнь деревни стремительно замирает. Находится на грани закрытия, и, именно поэтому, в скором времени, деревня будет внесена в проект: «Книга памяти исчезнувших деревень Беломорья». «Первое приключение»
Ответов - 7
Шон Шеридан: Ранее: Учебно-тренировочный центр ГРУ Нетерпение одолевало всех последние часы перед вылетом. Громада транспортного самолета, застывшего возле ангара, притягивала к себе взгляд Шона. Вчера утром в этом же ангаре Иван и Хмуром рассматривали вездеход, на котором им предстояло покорять просторы Карельской тайги, а сейчас с площадки парашютной вышки Хмур наблюдал, как эту многотонную махину грузят в нутро транспортника. С опущенной к земле погрузочной платформой АН-124 напоминал распотрошенную лягушку. В его брюхе зияла черная дыра грузового отсека, куда сейчас медленно при помощи механической лебедки втягивалась десантная платформа с закрепленным на нем вездеходом. С этой высоты и дали, фигурки людей, снующих возле ангара и самолета туда-сюда казались крошечными, а их машина - не больше сигаретной пачки. Подкатил оранжевый топливозаправщик, и на плоскости крыла засуетились люди, подсоединяя раструб подачи авиационного керосина к топливным бакам. Пронизывающий холодный ветер колол лицо, пригоршнями бросая морозную снежную пыль и заставляя щурить глаза. Дитрих только что в очередной раз спрыгнул с парашютом, а Моника лишь готовилась, любопытно таращась вниз. Хмур заметил нетерпение, с которым девушка готовилась к прыжку. Похоже было, что ей более пришлась по вкусу прыжковая тренировка, нежле вчерашняя-по рукопашке. -Дык получается мы ночью будем десантироваться что ли? – опираясь локтями на перила площадки, наемник обернулся в к Евгению, который как раз закреплял и поправлял ремни парашюта на груди Моники. –Пока погрузка, то да се, уже стемнеет скоро…. -Ну да, конечно ночью, разве ты не слышал? Матвеев же объяснял! И потом еще Иван не раз упоминал об этом.- отозвался Жека , недоуменно взирая на Шеридана. -Да я и не слушал генерала вашего …- Хмур отвернулся и щурясь от солнца снова уставился на самолет. - И я по-русски еще не очень хорошо понимаю, иногда трудновато бывает понять. -Хмур, ты как тот бухой финн из фильма! Как же его там кликали? – заржал Шамхан. Он притворно, словно пытаясь вспомнить, морщил лоб. Тут он повернул голову к попугаю на плече и на полном серьезе спросил у него. - Сява, как того финна звали? А, неважно, бля! – Шам махнул рукой и добавил,- «Особенности национальной охоты»! Зырил такую кинушку, Хмурый волк ? Шон, ухмыляясь покачал головой. Откуда ему было знать весь золотой фонд русского кинематографа? -Неа, а на кого там охотились? На жидов? – спросил наемник, чуя какой-то подвох в словах Шама. -Гы…ну ты сказанул! - расхохотался Белый волк, хлопая себя по ляжке. - Класс! Папа сейчас бы был в таком же восторге! Полетел бы как Икар и без парашюта. Сява протестующее замахал крыльями и, цепляясь когтями, пытался удержаться на плече Шама. Моника неодобрительно покосилась на потешающихся парней. Разговор шел почти целиком на русском, а она не понимала ни слова на великом и могучем как Зив языке и скорее всего полагала, что похотливые самцы опять обсуждают ее прелести. Девушка подошла к самому краю площадки, на миг задержалась, перетаптываясь и глядя вниз, но через несколько мгновений решительно оттолкнулась и прыгнула вниз. Жека, Шеридан и Шамхан проводили ее взглядами, а когда белый купол парашюта скрыл девушку от их взоров, белый волк вновь вспомнил фильм, объясняя Хмуру суть прикола. -Увы, на жидов там не охотились…- Шам развел руками. – О такой охоте как в си …кхм… вообщем, даже Голливуд пока кинушек не снимает. -Нууу.. тогда это неинтересный фильм. – скривился наемник и немного помедлив на русском добавил: - Беспантовый фильм. Правильно? -Да не, кинушка прикольная на самом деле. –Шам тем не менее кивнул, давая понять, что Шон правильно ввинтил слово. - Был там один чувак, типа тебя, он с русскими водку пил на охоте. Пока бухой был, так по-русски базарил с пол оборота, а как трезвел - так ни бельмеса не догонял и как пенек таращил фары да мычал. Бля, а как они к телкам ездили с Кузьмичом!! -Телки! Шмары! Розетка!! Улет! - Сява оживился, заслышав любимые словечки приятелей. Ледяной ветер трепал и ворошил его перья, резкие порывы иногда чуть не сбивали его с плеча Белого волка, из - за чего Сява вынужден был цепко держаться когтями за его камужфляжку. Шеридан хмыкнул, игнорируя болтовню попугая. -А так и есть! Застолье всегда сближает! Ты на батю погляди, он как выпьет так человеком становиться! Хоть улыбается и шутит, а если с умным видом несет свою восхитительную дребедень про алтарь , то с рюмкой в руках истории про Вальгаллу звучат намного интереснее. – Шон хоть и потешался над профессором, но беззлобно. Одержимый старик вызывал не только уважение своей приверженностью идеалам, но и удивлял стойкостью и решительностью, коей вы не найдете и у многих более молодых. По совести говоря, Шон бы гордился таким отцом. -Так, мужики, кончаем базар, прыгаем еще раз и все, идем грузить нашу птичку. – пытаясь казаться серьезным Жека прервал болтовню Шама и Шона. Шеридан лишь молча кивнул в ответ. Эту фразу он понял отлично. Перегнувшись через ограждение, Хмур бросил взгляд вниз, где девушка при помощи инструкторов уже освободилась из путаницы строп, а смятый купол парашюта вяло колыхался на снегу под порывами ветра. Спустя полчаса взбудораженные предвкушением полета и сборами вся команда сновала по взлетному полю наряду с техниками, обслуживающим самолет, погрузчиками и лаборантами. Гаврилов руководил погрузкой контейнера с каким-то замудренным лабораторным оборудованием и распекал одного из помощников, который отвечал за погрузку. - Я же просил четыре костюма полной био. защиты с закрытым дыхательным контуром, а вы сколько погрузили? Три? Почему? Что, так трудно было записать мои указания? Шон ковырялся в грузовом отсеке рядом с погруженной и закрепленной десантной платформой. Прикрепляя к лямкам укомплектованных рюкзаков бирки с именами их владельцев, он прислушивался к вялым оправданиям лаборанта. -Профессор сказал, что ему не надо никакого костюма. - лаборант виновато теребил пальцами краешек планшета и демонстрировал бумажку с красными отметками-галочками в свое оправдание.- Вот тут же записано три! -Фон Шнайдер отказался от полного комплекта био. защиты? – удивился Гаврилов, мельком глядя на пометки на листке. Он решительно помотал головой и распорядился. – Пока начальник лаборатории я! Так что быстро подготовить еще один комплект! -Как скажете, Александр Евгеньевич. Через полчаса укомплектуем четвертый набор. - озабоченно кивнул помощник и сделав отметку в планшете, покинул отсек. Вслед за ним ушел и Гаврилов. Сидя на корточках Хмур рассовывал пакетики с орехами для крысобелки в кармашки рюкзака со своей биркой. Он подумал, что Дитриху, как и ему и Ивану на самом деле нечего опасаться. Со слов фон Шнайдера, та вакцина, что они ввели себе в Припяти, надежно защитит их от любого вирусного воздействия. Это профессор утверждал с обычной твердой уверенностью в непогрешимости ученых Аненербе. И как ни странно, но Шеридан давно и безоговорочно поверил Дитриху, хоть старался и не показывать этого явно. Ведь все с пометкой «сделано в Аненербе», все, с чем успел столкнуться Шеридан за по
Шон Шеридан: Шамхан с Шоном получив первый приказ поднялись и оступаясь при тряске самолета на воздушных ямах, спустились на грузовую палубу, волоча каждый по два рюкзака. 4 техника из команды помогли им закинуть рюкзаки в машину, когда в помещении грузового отсека загорелись красные лампы и раздался краткий предупредительный сигнал. -Чего это?- Хмур начал озираться.- Такой же свет помниться сверкал в лаборатории, а потом мразь черномазая полезла из щелей как тараканы. -Это сигнал для нас, дурья твоя голова, солдатик. Забыл что ли? – выпускающий Лыков подтолкнул Хмура в сторону дверей, ведущих в пассажирский отсек. – Сейчас будет сброс, а значит разгерметизация. Шевели булками, иначе мигом сознание потеряешь в разреженной атмосфере. Когда беспрестанно сотрясающийся и вздрагивающий под ударами стихии самолет сбросил свой первый груз и совершив длинный круг, начал снижение с 7 тысяч до обещанных полутора тысяч, Иван подал команду собираться. Они все гуськом спустились в пустующий грузовой отсек, где их ждали два человека, включая известного уже Лыкова. Надевая парашюты, все испытывали должное волнение. Это хорошо было заметно у Дитриха, его руки подрагивали, когда он продевал руки через лямки парашюта. Моника казалась бледной, но решительной, даже Хмуру было немного не по себе. Не то что бы самолет терпел крушение, но для человека совершающего всего лишь 6 настоящий прыжок дрожащее нутро самолета и мигающий свет тревожили. -Готовность,5 минут! Живее, господа офицеры и сержанты! –зычно прокричал Лыков. Он сам пристегнул карабин длинного троса, тянущегося от своего поясного ремня к вделанному в переборку кольцу. - Построились! Пристяжное кольцо – в левую руку. –Он поднял свою руку, демонстрируя карабин и тянущийся над головой стальной трос. Хмур перекинул АК накрест за спиной, подтянул ремешок, так что автомат плотно прижался к его спине. Точно так же он поступил с дробовиком, закрепляя его на груди. Поплотнее задергивая молнию куртки , он подправил через все слои одежды и амуниции Монстра, беспардонно засунутого в карман, потом еще раз поверил все ремешки , клапаны, карманы и подсумки. Натянув белую шапку и опуская ее подвернутый край на лицо на манер маски, он одел дужку оголовника передатчика, поправил проводок и накинув капюшон, плотно затянул кулиску. -Готовность 2 минуты, дамочки. Время прихорашиваться вышло. В этот миг в грузовом отсеке вспыхнул знакомый красный свет. Мигающая лампа и резкий отрывистый звук ударил по нервам. Грузовая платформа , которая служила днищем отсека начала медленно опускаться, а в образующуюся щель со свистом начал выходить воздух. Морозный туман окутал готовых к прыжку людей. Вой ветра, звук турбин идущего на предельно малой скорости самолета…ледяной воздух обжег легкие… -Карабины на трос.- последовала отрывистая команда, и повинуясь голосу Лыкова Шон поднял руку и защелкнул карабин вытяжного троса к тянущемуся над головой на манер бельевой веревки канату. Жук пошел первым, за ним Дитрих, профессура, Моника, Шамхан … Хмур подошел к краю и глянул вниз…ничего …лишь чернота ночи, вихри ледяного снежного воздуха опалили лицо. Сердце ухало где-то в районе глотки, а внутри все дрожало от адреналинового возбуждения. -Вперед, Шон! Пора нам сделать этот шаг. – мыслеречь Ивана донеслась сквозь волнительную кутерьму собственных мыслей. – Я иду за тобой, брат. До встречи на земле! -До встречи на земле.- отозвался Хмур и задержав дыхание, так словно он собирался прыгать в воду , а не с самолета вниз он шагнул в пустоту. Бездонная тьма поглотила его, ветер выл в ушах, а кишки, казалось, поджались прямо к позвоночнику. Дыхание в первый миг безудержного падения перехватило, но когда резкий рывок парашюта назад немного погасил скорость полета, Шон вдохнул «жидкий» ледяной воздух полной грудью. Его мотало потоками воздуха и судя по всему изрядно сносило боковым ветром в сторону. Натяжением строп он пытался было лавировать, но потом побоялся что завихрениями купол парашюта сомнется. Отдавшись во власть бушующей стихии Шеридан стремительно приближался к земле, но пока еще не видел ее в снежной пелене. Еще пару секунд и кажется вот она…вершины деревьев…черт, кажется, занесло в гущу леса…мелькнули в снежной мгле огоньки внизу…наверное деревня была… Земля появилась внезапно и как – то сразу. Шон успел сгруппироваться и приземлиться на ноги, но порывом ветра купол парашюта рвануло и поволокло по снегу, а Хмур путаясь в стропах изо всех сил тормозил, стараясь отстегнуть лямки ранца. Одновременно он тянул стропы на себя. Освободившись от парашюта Хмур наконец-то смог перевести дух. Присев на колено, он осмотрелся насколько это было возможно, распустил тугой ремень и снял первым делом дробовик. Вьюжило и мело изрядно, Хмур по колено проваливался в снег. -Черт, куда меня занесло?- пробормотал он вслух, нашаривая закрепленный на поясе под одеждой передатчик.- Неужели я раздавил его? Черт, а вот… Поправив проводок, Хмур заново включил переговорник. В эфире шли сильные помехи, в ухо вонзился противное шипение, затем голос Ивана прорвался через треск помех. - Батя, на связь! Гавр, Степан, Шаэра…прием. Морщась от ветра, швыряющего пригоршни снега в лицо, Хмур прикрыл микрофон ладонью и сказал в эфир. -Капрал посадку произвел. Ха! Было бы здорово только понять-где ?!! -Шах, а тут снег идет, прикинь!- отозвался Шамхан. – Папу кто-нибудь видел? Небось прямиком к своей плите полетел. -Сержант! Не засоряй эфир! -Рявкнул Иван.- Всем активировать сигнальные маячки. Держа в ладони GPRS Иван видел пока лишь неподвижную точку. Устойчивый сигнал шел от вездехода «Старатель», машина находилась приблизительно в полутора километрах от его собственного местоположения. Через некоторое время один за другим включались маяки всех членов группы, слышали они приказ в эфире или действовали самостоятельно, было неважно, главное все были живы. Глядя на экран своего GPR, который моментально залепливался снегом, Хмур определил ближайший к себе маячок. -Не более полукилометра к северу. –Сверившись с компасом и определив направление движения, Хмур пренебрежительно фыркнул.- Просто легкая прогулка. Засовывая прибор в карман разгрузки, Хмур пожалел, что не соврал Ивану про прыжки. Если бы он прыгнул с рюкзаком, то сейчас бы был гордым обладателем прибора ночного видения и снегоступов. Комкая и закапывая в снег парашют, он отплевывался от снега и в полголоса матерился. Покончив с конспирацией , наемник взял в руки дробовик и утихомирил копошащуюся запазухой крысобелку. Делая первые шаги по снежной целине и проваливаясь по колено в рыхлый снег, он хмуро подумал, что снегоступы все таки важнее сейчас, чем прибор ночного видения, но когда из снежного заноса он внезапно выбрался на накатанную, но уже изрядно заметенную дорогу, то понял, что погорячился. Ему показалось, что на миг в плотной снежной завесе и за сплетением голых ветвей мелькнул огонек света, а значит, эта пустынная дорога из ниоткуда в никуда явно вела в деревню Черная река.
Шамхан: Не, ну я конечно все понимаю, и понимал! Да! А? Что говоришь? Куда пошел? Ну показал те "фак" и что? Сама туда иди, и не оборачивайся. Не обращайте внимания, это я на Фригг тут чутка отвлекся... Так... ага, ну-да, в общем, дальше тема была так... как летел я на тряпках как мудак. На парашюте, ага... Прикиньте, каково прыгать в такую погоду, когда везде все кружит, вертит и жмет, да так жмет, и давит на дно, что в итоге начинаешь понимать, из какого места выделяется адреналин. Да нееее, не наделал я в штаны, это я так, фигурально... выразился. Ну и вот лечу в эту едреную погодку, на зонтике - это я так парашют призвал, а вокруг метет, метет, не видно нифига, даже пальцем в жопу не попасть. - Дааа, ну природа и встречает нас, - Проварнякал Шам, болтаясь на стропах как извлившийся член и подрагивающий так же, - Берегите природу, вашу мать! А внизу, ууу, ляпота! Правда не видно ни хрена ляпоты етой, но это были мелочи. Я ведь понимал, что приземлиться нужно тихо, без шума и пыли, так бы молвить, и так и сделал! Тииихонько так, прямичком на крышу сарайчика кааак приземлюсь, и таак тихо, кааак шарахнусь!... Чирик, пиздык, хуяк... куку, царствую я на боку. Как мешок с дустом поколдоебился с грохотом вниз, разом с проломленными под моим весом досками. Тихо приземлился, как тунгусский метеорит, не помню в какой эре было это, да и пофиг. Еще бля сверху куски шифера прям по черепку отбарабанили. А знаете что самое обидное? Нет? А то, что, после того как пол сарайчика на всю деревню без шума и пыли наглухо обвалилось, и я уже хотел было начать подниматься, как сверху упала маленькая щепочка от досточки в пару кило веса и снова по бошке! Так и завалился опять на пол... а вокруг куриный переполох: кудахтанье, кряканье, гусиное гаганье да вопли... не зря ходит молва что гуси спасли Рим, а тут сдают сволочи! А, понял! Я же не римлянин. - Красота, - Лежу и улыбаюсь, считая перед глазами стайку попугайчиков. Как в шалаше лежал, купол зонтика заслонил пробоину в крыше этого сраного курятника. - Нихуя се! Встряска...Уммбрррр, - Вылез из-за пазухи Сява, встряхиваясь всеми перьями, и с интересом осмотревшись, добавил: - Засохните! Кишь под нары, парашники! Гы, прикол, но куриный переполох почему-то смолк, но гармошка снаружи продолжала тявкать. - Ох, бля... мак и конопля. Сявок, ну ты реальный чувак, - Потирая черепок, Белый волк начал подниматься и тут мац рукой, мац... яйца! Да не мои, мои на месте, а куриные... хотя не, гусиные, точно! Эх, глазунью уже не сделать... смятка! - Сява умный! - Едрена вошь! - Заявил Шам, осмотревшись. Фары быстро привыкли к темноте, - Я то думаю, чего это мои ноги как на кресле у гинеколога расположены... А оказалось, я чертонулся в насесты, а пятой точкой в гнездо что ли. Да, птенчиков уже не высидеть и инкубатор не поможет. Руки долго ездили по куриному дерьму, хотя, может и не куриному там ведь и утки и гуси были, пока я наконец сбросил ноги с перекладины насеста да встал. Сява в это время, как авторитетный начальник прошагивался по загону в коем похрюкивала свинка, а пернатая живность, вся как заколдованная прослеживала каждый его шаг. - Слушайте сюда, птички! - начал он, - А ты не хрюкай, свиное рыло! Вы нас не видели, ясно? - Га-га, - донеслось из темноты, видать какой-то гусь ответил Сяве: Так точно, сэр! - Фу, бля... дерьмо! - Начал я отряхивать камуфляж и тут же заржал, - А ведь и правда - дерьмо! Весь зад был в яичных белках и желтках, рукава в помете а тут еще стропы мешались. А хули, легкий взмах когтей и нету строп, правда от подвески уже отстегнулся и давай куполок зонтика втягивать к себе, во внутрь колхоза а сам думаю, где же это я приземлился... не во дворе ли Данилыча? Не, это предположение сразу откинул, у этого "электрика" и хозяйства то нету, кроме самогонного агрегата. Помню помогал ему змеевик запаивать, он его в приступе белки начал вместо духовой трубы пользовать, выбежал на улицу и давай басы давить, типо трубач, а оно вечер был, бабушки-рентгенологи за двором на против сидят, да видят эту картину. Ну я быстро его в дом затащил, а он мне значит и говорит: - Ты не понимаешь, зелень идеологическая, я ведь на подводной лодке служил! Дааа и не смотри на меня так... ну и вот я плыву на этой лодке, слышу мель, о дно лодка пузом, поднимаю перископ...ОП! Ха, гляжу...моя деревня! Правда перископ за мост зацепился, ну за тот, что баба Люба коз через него переводит. Вынырнул, отцепил, самогонки взял и поплыл дальше, искать рускую подлодку "Щука", согласно заданию рейха! И самое угарное, он все это говорил на полном серьезе! Заливальщик еще тот! Надо бы к нему в гости зайти, да самогончику бурячного взять! Пили бурячный сэм? Классная вещь, пьешь, пьешь... бошка соображает, а вот ноги фигу! Говорят: - Не пойдем и все тут! Мозг напирает: - А ну, скоты, разогнулись и пошли! А ноги все-равно: - Тебе надо, ты и иди а нам и так хорошо! Так, ну кароч стащил я тот гребаный парашют, скомкал как нить... - Ну и, куда его? И тут, бля, снаружи, на дореволюционном столбе зажегся свет, кто-то нажихал пса, тот примолк. Опа! Срослась пизда и жопа, шухер!!! А куда? Куда валить? - Сява, хорош прохлаждаться! На место! - Ну вы меня поняли, да? - сказал он напоследок сарайному сообществу и перелетел на плечо. - Га, Ко, Кря, Хрю, - отозвалось сообщество. - Мать честная, метель весь сарай развалила! - комментировал хозяин, приближаясь к нашей с Сявой позиции. А не, это была хозяйка. Бабка-пенсионерка. Сидела бы кляча в своей конуре, не, вылезла. Все, думаю, спалит! Деваться некуда, прятаться тоже. Лезть в загон к хрюшке не хотелось, в дерьме потонул бы. Ну куда, куда? Ай похер! Вскинул Шмайсер, да сделал такой серьезный взгляд, дожидаясь когда старушка завалился и заметит меня. Ну и вот она значит заходит, а еще при ней фонарик был, знаете такой, ручной, еще при СССР продавались, "Турист" кажись назывался. Клац, луч света на меня, а я и выдаю, вкладывая в голос ноты серьезности да ломаного немецко-русского акцента, изрекая громко: - Хэндэ хох! Партизанен! Бабка на какие-то секунды остолбенела, а потом кааак заорет, что у меня аж уши заложило: - Ааааааааааа, Карауууул! Фашисты! Васяяяя, немцы в деревне!!! - И значит бросает фонарь и как молодуха деру от меня к дому. Я конечно напрягся, че делать, будет так орать, всю округу перепугает. Не стоять же на месте, рвонул следом... Вылетаю, Шмайсер держу у пуза, стрелять конечно я даже и не думал. А бабке пасть закрыть надо. Пес тот сразу в будку забился, когда увидал меня. "Интересно, с чего она взяла что немцы в деревне, да фашисты?", - пролетает у меня такая мысль, а потом дошло, видать шмайсер увидала да войну вспомнила... ах, да, я же еще и ходовую фразу СС-вермахта ей сказал. Видать бабку спросонку что-то заглючило, нах было выходить ваще из дому. Я же вроде как тихо приземлился. Добежав почти до порога, бабка, поскользнувшись долбанулась. - Пиздык, старая с печи, - усмехнулся я. А тут млять, жечь весь бимр, распахивается дверь и на пороге появляется старик с берданкой наперевес. Ну думаю, все, хана, дуплет обеспечен. А он меня не сразу заметил, видать близорукий был, да очки в спешке напялить забыл. - Бабо, ты чего разоралась? Я так и застыл на месте, боясь пошевелиться. - Вася, там, там, - бабка начала подниматься, раскорячившись как корова на льду. - Что там? - И тут он глянул на меня. Я конечно не растерялся и вымолвил, нацелив для понту шмайсер. Ух, удобная збруя! Раритет! - Не кипишуйте предки, а что, - Шам осмотрелся, - Сталинград уже взяли? Дед начал присматриваться, копошать в кармане рубахи, откуда извлек очки. Точно близорукий. - Какой Сталинград?! - офигел он. - Как это какой?! - притворно возмутился я, дернув затвор шмайсера. Дед с перепугу выронил берданку, - Армию Паулюса обложили, вот на подкрепление забросили! - Убивают! Люди!!! - Завопила бабка, глянув на меня через плечо и тут снова шлепнулась на задницу. - Ээээ, ты, хайло закрой! - Приструнил ее Сява. Молодец птичка. - Сынок, ты откуда взялся?! - все диву давался старик, будучи не больше бабки на измене. - Оттуда, откуда и ты, отец.., - лыбонулся я, - наш мессер только что подбили, вот успел выпрыгнуть. Оберлейтенанта, героя эскадрильи "Люфтваффе", убило прям за штурвалом, на руке три пальца отбило осколком, всего пять осталось, ужасная смерть! - Я помотал головой, а сам еле сдерживаю ржач. - Сейчас 2010 год! - недоуменно рявкнул старик, поправляя очки. - Ты че мне врешь! - и я тут же сменился в тоне, начав косить дальше: - Как 2010? 1942 же! От е-мое, говорил же оберлейтененанту, не рули в грозовой фронт, точно попали в какой-то скачок во времени. Ладно, извините за сарайчик... могучий третий рейх все возместит, а я пойду искать портал, Паулюс пропадет без меня... - Вы нас не видели, ясно?! - Добавил Сява. Старики закивали головами, глядя на нас перепуганными глазами. Я снова возвратился в сарайчик, прихватил парашют и перебросив его через забор, перебрался сам и пошел себе по огороду, спотыкаясь об обледеневшие земные глыбы. - Свят, свят, - синхронно перекрестились старики. - Дух, точно дух нечистый! - сказал дед, поднимая берданку. - Не зря ходит молва, о живущих тут призраках да оборотнях и появляются они именно в такую бесовскую погоду! - Бабка явно была суеверной, поскольку говорила это на полном серьезе, даже не сообразив, что призрак али бес не смог бы провались крышу их сарайчика, да все переговнять там. - Ведьмы, точно они проклятые! Изводят нас, всю деревню почай извели! - поддержал ее старик, - Пошли в дом! Я дверь запру! - А как же сарай? - Ничего с ним до утра не случиться, дверь закрыта? Закрыта! - Хорошо что не жиды были, а то бы запломбировал! - Усмехнулся Шам, бросая скомканный парашют в кусты, начав там прятать. - Все, заныкал, - Стоило мне поместить Сяву под камуфляж, дабы не промерз поганец, как в радиопереговорнике прозвучал голос нашего пахана. Ну, поботали чутка и я не спеша пошел дальше, двигаясь на встречу Хмурому волку, зыря на гпс-навигушку. - Сява, надо было нам с тобой в яйцеловку поиграть, такой шанс был, правда.., - тут я обернулся, глядя на свой зад, - Я уже пару яиц раздавил... ничего, тупой бык Кепка отстирает, языком вылежит, ему не привыкать... - Кепка жид! Тайга, брррр....Хмурррр, - проворчала птичка высунув головешку из-под моего камуфляжа. - Даа, - пощелкал я ему холку шелбанчиками, тот легонько куснул меня за щипанец (палец), - Хмуурр, вот кажись и он! Брось палец! Впереди двигалась фигура. Шамхан сделал жесть "длань к солцу", фигура ответила тем же, значит, точно он! - Ну чего, Хмур, не замерз? - это я спросил когда тот подошел ко мне, хукая на левую ладонь, а во второй руке удерживая дробовик. Фи, фигня! Шмайсер лучше! - Неа, мне жарко... жарко так, что аж холодного пивка захотелось! - Ммм, пиво это ништяк, но неее, холодное я бы неее, а вот теплое можно... - Спорррр, - снова высунул голову Сява. - Заныкайся, клюв отморозишь, - прижал я его обратно. - Брррр И тут я чет вспомнил сценку, как американочка наша, позволила себе смелости ткнуть в мое ребро, из коего Бог произвел собственно ее пол, пистолет! Смелый поступок, ничего не скажешь! Но только все напрасно, думает что может напугать голой попой кактус. А с другой стороны, респектуха ей! Почему ? Да потому, что, в отличии от сраного героя Кепки, этого обдроченного и опущенного ниже параши полковника, она не корчит из себя крутую, и всю такую из себя опытную. А вот с ее погоном Клозетка, пожалуй, перебор вышел. Ну да ладно, это ведь была демо-кликуха, да и к тому же авторство Сявы. Да, нравится мне эта шмара, чем-то Фригг напоминает, такая же гордая особь как и эта, как ее... а, Чича, гы... что ж они такие все гордые? Вот я к примеру, вообще аскетичная натура, да, и не скрываю этого... скромной души убер-человек. Не верите? Ну и не надо, зато я в это верю! - Проблемка у нас, Шам, - неожиданно заявил Хмур, переминаясь с ноги на ногу. - Знаю, - выдая я лыбу, - Мы здесь, значит это уже проблемка... - Я серьезно... Иван мне сообщил интересную деталь. - Ну, колись, чего там уж... - Американку-то, это, сцапали... - Кто? - удивился я, и аж отшатнулся назад, скребя крабами задницу, стараясь содрать примерзшие остатки раздавленных в сарайчике яиц. - Конь в пальто! - Ух ты! Интересно посмотреть на него! А еще, Хмур, есть такая разработка, называется конь педальный... зверушка зна... - Да помолчи! - перебил меня Хмур, - Надо живее шевелить булками, она сейчас вон в том дальнем домике, - он как ленин, жестом: "вперед, в светлое будущее!" указал на халабуду через пару дворов от нас, из ее дымохода еле приметно курил дымок, - Ты же не хочешь чтобы какая-то мразь помешала спору? - Глаза Хмурого волка заблестели злобными искорками, мне аж не по себе стало. Видно он жаждал сейчас резать и кромсать бимр. Признаюсь как на исповеди, я тоже хотел этого, как и всегда... - Споррр, - проворковал Сява из-под одежды. - Не зря говорят, баба - всегда проблема и беда! - Вздохнув, белый волк добавил, двинувшись в сторону указанного Хмуром дому: - Ладно, почапали, бабу выручать! - Мы с ним одновременно заржали. - Идем бабу выручать, эх устали ебена мать, у проклятого гнезда, всем яйцам пришла пизда! - проворчал попугайчик, ну молодец, толковый рифмоплет. - Держи, - протянул я Хмуру пачку сиг, - пока дойдем, выкурим. А, Иван, где, нам что ли одним спасать америку? Вынув сигаретку, Шон взял ее в зубы. Белый волк остановился, и, прикурив известным способом от Сявы, совершил затяг, после чего передал зажженную сигу Хмуру, тот прикурил от нее и мы пошли дальше... - Он идет к нам, но пока дойдет... фиг его, мы же ближе всего к ее месту оказались. - Дааа, - испустив струйку дыма, мгновенно развеявшейся по ветру, я спросил: - Если он дальше чем мы, как узнал что ее того, ну, выручать надо... - Уместный вопрос, - усмехнулся Шон и чертыхнувшись от того что споткнулся, добавил: - Может, ветер нашептал, да разве это важно? Важнее другой вопрос, дружище! - сбив столбик пепла с тлеющего кончика сигареты Хмур зажал фильтр в уголке рта и перехватив поудобнее дробовик, закончил мысль, - Как Клоза намеревается расплачиваться с нами за спасение? Эта идея так понравилась наемнику, что он едва сдерживал приступ смеха, - Бля, а сигаретки часом не с травой были? Чет меня на «ха-ха» пробивает. - Ты ото, не это, давай без этого, - махнул я смычком, - Важно, а то сейчас возьму, упрусь рогом и не пойду бабу выручать... устал ебена мать, - Тут я опять, ну что за напасть-то? Да, опять начал ржать. - Да расслабься, Ивану мышка одна нашептала на ушко, да и какой ему резон нас посылать в эту хату, если там кроме пары пенсионерок никого нету? Ты не доверяешь Шаху? - Хмур покосился на волка. За соседним забором вдруг сипло, надорванным лаем разошелся пес. Хмур моментально развернулся на месте и улавливая собачий разум, заставил цепного пса умолкнуть. Повернувшись к Шаму, он переспросил тот же вопрос. - Да че ты домотался, как Сява, одно и тоже: не доверяешь, не доверяешь... - Сява умный! - глухо проворчал попугайчик под камуфляжем. - Доверяю, но ведь сам понимаешь, - Затянувшись, набирая полные легкие дыма, Белый волк остановился, проворно перекидывая в пальцах сигу, как монетку, - Мышка говоришь? Неужели он тоже, с животными всякими шептаться может, а? - Я с вызовом вынул своего попугайчика, - А его разум, можешь схватить, м? - Усмехнувшись, Шам вставил в зубы сигарету, ожидая от хмурого волка ответа и действий, а сам понимал, что Сява не подвержен ментальному воздействию, как заверила Фригг, но все же, было интересно... Шеридан обреченно вздохнул, покосившись на попугая. Сява казалось с какой-то издевкой таращился на него, словно понимал дословно абсолютно все, что они говорили между собой. Снег, северный пронизывающий ветер и экзотическая птица, которая даже не нахохлилась от холода. - Я пробовал несколько раз общаться с ним, - ответил наконец Шеридан, понимая что от назойливого любопытства Шамхана никуда не деться. - И я не читаю звериных мыслей. Я лишь улавливаю их эмоции и внушаю что-либо, рисуя понятные им чувства и представления. Так вот он, - палец наемника обвиняющее указал на попугая, - практически неживой. Хотя у него есть определенные эмоции, но он не подвержен моему воздействию. Надо бы ускориться, хорош пиздеть, - наемник сделал вид, что не заметил того, как Шамхан пытается доискаться до правды, откуда Иван узнал что Моника угодила в лапы местных бандитов. - Да, верно, - выдавил я ухмылку, пряча попугая опять под камуфляжную куртку, - Что Сява, что Монстр, одного поля ягоды, чего стал? Пошли! - И я пошел ускоренным ходом, не дожидаясь Хмура. К заветному домику оставалось совсем немного и вот мы пришли. Старый, низкий обветшалый домик, чуть ли не полностью утонул в снежном сугробе, и лишь крыша, из коей просматривалась тоненька струйка дыма, говорила о том, что это не жилище эскимоса, а деревенский домик. Правда жилым его трудно было назвать. И кто тут только обосновался? Разом с Хмуром, мы осторожно пробрались во двор. Никого, только кучи снега да не в один слой. Поодаль, виднелась параша, а к ней натоптанная дорожка, ведущая к перекошенному со торчащими в разные стороны досками крыльцу с дряхлыми ступеньками. От него, дорожка протоптана и к калитке, через которую собственно мы и вошли, аккуратно приоткрыв ее и закрыв за собой. Окна были заколочены и завешаны какими-то шмотками, и через них, пробивался тусклый свет. Присев на корточки, положив шмайсер на колени, утерев рукавом сопло, я покосился на Хмура, - Ну, что, есть идеи как проникнуть в дом? Или пойдем на прорыв? Гы... а что, очень даже ничего мыслишка, а, как тебе? - Шам плевком выбросил изо рта тлеющий окурок, погасший при падении на снег. - Гы… на прорыв. - хмыкнул Хмур, осматривая цепким взглядом ветхий домик и мерцающий едва заметный свет в замерзших оконцах. Кроме этого света и следов на снегу других признаков жизни не было. Даже сторожевой собачонки не было, - Можно и на штурм, только выдержит ли эта халупа нашу атаку? Может, лучше постучим и вежливо попросим соли, спичек, ствол и девку? Цокнув языком и выражая сомнение в собственных словах, Шон решительно щелкнул предохранителем дробовика. - Айда! Может, не откажут застывшим путникам в приюте. Кто не спрятался, я не виноват! Пригибаясь и держась вдоль стены, проскользнув под самым подоконником, Шон и Шамхан добрались до ветхих входных дверей. Сидя на колене и удерживая дробовик стволом в землю, Хмур слегка нажал на дверную ручку и сделал попытку открыть двери. Вьюга, завывание ветра и брякающая створка незакрытых ставен скрадывала лишние звуки. Как только дверь с тихим скрипом приоткрылась, изнутри раздался дружеский смех в одну глотку, да такой дебильный, что Шам аж искривился, словно к его нюхалке поднесли говно. - А так, а вот так! Ха-ха! Калдырь плясни еще бормотухи. Лей, не жыди! Жлобяра! - Донеслись некие фразы разговорной речи. Судя по голосам, обитателей было не менее пяти рыл, может больше. Надо уточнить. Шамхан широко заухмылялся, прислушиваясь к разговорам и посмотрев на Хмура, так и рвавшегося сейчас завалиться в дом, и все перевернуть в нем верх дном, сказал: - Слыхал? Вдруг там жид, жлобярой кого-то заклеймили. Двигаем! - Не долго мозгуя, я юркнул в приоткрытую хмурым волком дверь, оказавшись в прихожей. Пол без дорожек, везде куски натоптанного снега из-под подошв. Осторожно ступая шаг за шагом, мы дошли к пустынной комнате с кучей всякого хлама, там и засели. Вот теперь, мой нюх уловил колоритные запахи сигаретного дыма, перегара и еще чего-то такого, что воняло жутко. - Не воняет тебе? - усмехаясь и шепотом спросил я у Хмура, - Запах странный... бля, а дверь закрыл? Ай, пофиг... там такая дверь, на нее плюнуть она и упадет. Заброшенное некогда жилище, теперь насыщенное запахами еды, дыма, давно немытых тел и нестиранной одежды, но не это беспокоило обоняние Зверя. Человеческая вонь не интересовала ни хищника, ни Хмура. Нетерпеливо и восторженно зверь принюхивался, ощущая запах, суливший кровавую расправу и потеху. - Мразь…-хрипло протянул наемник, сам удивляясь своему голосу. Сколько пренебрежения и злобы он смог вложить всего в одно слово. Недобро улыбаясь, он провел рукой по поясу, задирая край камуфляжной куртки, нашаривая на ремне под одеждой сумеречный клинок. Он специально закрепил подогнанные и немного модифицированные под древнее оружие ножны на поясе поближе к телу, и теперь, прикоснувшись пальцами к своему оружию ощутил как снова его охватывает то самое чувство… как в том сне…где они вдвоем со Зверем казнили мразь и умывались кровью… - Этот запах… бля… крышу сносит от злобы… так бы и порезал там всех. Он шумно вздохнул, вновь беря под контроль свою ярость и утихомиривая демона. - Еще не время, - еле слышно прошептал он сам себе, оставляя в покое рукоять клинка, - Оборачиваясь в темноте к Шамхану он добавил: - Легко мразь не отделается. Поиграем с выблядками подольше. - А сколько их там, сколько мышка нашептала Ивану? - Я недоверчиво усмехнулся и тут послышалось из дальней комнаты: - Пойду на толчок, на дно придавило, - последовал рывок бумаги и возмущенный пидорский голосок: - Прыщ, ты че... я еще не дочитал... - Задница моя дочитает, дай сюда! - Послышались тяжелые шаги и тихое бормотание: - На кой черт мы петуха этого с собой взяли.., - не совсем внушительных размеров фигура, отхаркивая гарь, тяжело протопала мимо комнатушки где мы ща заныкались как в засаде. Почему как? Мы и были в засаде, выжидая момента, но, пожалуй мы слишком увлеклись, прежде, надо было убедиться, здесь ли американка, или может Иван чего напутал, но то, что в этом доме клубилась кучка не здешних, стало очевидным сразу, это были не кто иные, как беглые зк. Уж тут Шама не проведешь! Хе-хе. - Гребаный экибастос, какой бивень саблю не закрыл? Че, бля, жарко?! - заголосил тот что прошел мимо нас. - Плевальник прихлопни, зелятор вшивый, - басисто ответил ему некто из общей комнатки. - Деляги, - тихо фыркнул фраерок и вышел на улицу. Шам в это время закрывал рот крабом, сдерживая смех, но все-таки быстро унялся и сообщил Хмуру: - Перевожу: Какой придурок дверь не закрыл? На что ему ответили: Рот закрой, татарин вшивый. Выходит, - Я вытянул довольную лыбу, - тут хач-сброд. - Типа я не знаю, что тут хачи! - Хмур прижимаясь плечом к трухлявой перегородке и рискуя чрезмерным усердием провалить конспирацию подобрался к дверному проему и убедился, что входная дверь закрылась, - Гы… жопа хача умнее его черепа. Грамотей херов, жопой читать собрался. Шепча такие слова, наемник вытащил из-за пазухи истосковавшегося по свободе Монстра. Посадив его на пол, он мысленно заставил зверька проскользнуть через темный коридор в соседнюю комнату, откуда и доносился гогот, пополам с матом и жаргоном. Моментально перед его взором возникла картинка того, что воочию наблюдала сейчас крысобелка сидя в самом темном углу возле большого двустворчатого шкафа, который прежние жильцы не посчитали нужным забрать с собой. Смотреть с высоты белкиного роста на то что творилось в комнате было крайне неудобно и Шон заставил Монстра забраться на этот шкаф. Заныкавшись наверху, зверек обвел взглядом небольшую комнату. - Шестеро, - одними губами прошептал Хмур, не переключая взора и оставаясь вместе с Монстром, - и плюс Грамотная жопа… итого выходит семеро. - Ха, бля ! У них тут прямо все блага цивилизации! Один из них в ноут таращиться, порнуху что ли смотрит? - шептал Шеридан, комментируя для Шамхана события в комнате, - Остальные в карты играют… Оба-на! Вот и наша пропажа. На старой кровати с продавленной панцирной сеткой и ржавыми спинками лежала Моника Лоренте. В первый момент в неярком освещении комнаты Шону показалась что девушка без сознания, но потом, подогнав Монстра поближе к краю шкафа и «присмотревшись», он убедился что американка в полном так сказать здравии, за исключением того, что ее запястья и лодыжки накрепко были привязаны веревками к спинкам кровати. Разгрузочный жилет, камуфляжная куртка с нее были сняты и лежали сейчас неподалеку от играющих. Один из картежников, самый удачливый видимо, на манер ковбоя из вестернов крутил на пальце пистолет. Вообще, было похоже что компашка попросту играет в карты на свалившееся с небес дармовое добро. - Нда… кажись мы с тобой опоздали, Белый волк, - изображая досаду произнес Хмур, - Иван нас с тобой за это прибьет. Похоже, Клозу уже распечатали и оформили… Я верно слово подобрал? - Переключаясь в реальность и вопросительно глядя на Шамхана еле слышно произнес Шон. По непонятной самому же Шону причине, его охватило неуместное в такой сложной ситуации веселье. Он никак не мог заставить себя вести разумно и в довершении всего, Зверь донимал своим желанием прямо сейчас вломиться в комнатушку и утопить там все в крови. - Так что нам с тобой придется вторяк пялить… - Как говорится: второй сорт еще не брак! - поддержал я его слова, и мы тихо, почти беззвучно рассмеялись, упираясь на стволы оружия. А тем временем, покуда я и Хмурый волк совещались как будем действовать, в комнате где находилась америка и шесть рыл зк, творилось следующее... Возле закопченной печи располагался простой сбитый с досок стол с х-образными ножками, за ним, сидя на ящиках, азартно хлескала засаленые карты пятерка худощавых зк. Все как один в изодранных фуфайках черного цвета, спереди, возле груди справа имелись прямоугольные нашивки с индивидуальным номером заключенного, на головах серые шапки-гондонки. Лишь один из них, имел довольно-таки сбитое, мослатое телосложение. На столе горела керосиновая лампа с наполовину целым стеклянным плафоном. Рядом пустая консервная банка, в коей дымились окурки, этакая импровизированная пепельница. Учитывая наличие печки, где тлели поленья, наполняющие помещение слабым теплом, здесь была кухня. Все зк не бритые, с огрубевшей кожей лица, кстати о лицах; среди картежников было три рожи кавказской внехи. - Ништяковая волына! - ощерилась одна из таких рож, показывая свои желтые зубы перестав вращать на пальце пистолет Моники. - Агаааа! Продул! - завопила вторая хач-рожа, терзая за ухо своего партнера по игре в святцы, тот отбросил его руку, рявкнув: - Да ты мухлевал! - Кто, я? - Не, бля, иричка твоя! Профортунил мазурик, так что давай сюда лошади нашей Белоснежки. Они мои теперь. Только не вздумай фуфло двинуть! - Да-на! - наклонившись, зк взял один ботинок и швыронул его в победителя, затем второй. - Тики-так! - ухмыляясь, тот поймал выигрыш - ништяковые армейские ботинки снятые с американки. - Эй, Гнус, харэ самолюбствовать! Хеляй на волю, палок подгони. Скипа еле бздит, - прохрипел мослак, наслинивая пальцы да вытягивая с колоды карты для новой партейки. На кону была камуфляжна куртка. - О, мой размерчик, - довольно пробухтел зк, зашнуровывая новенькие ботинки. - Слышь, Калдырь, прикальни еще, как ты ее надыбал? - Снова произнес мослак, обращаясь к обладателю ботинок. - Я читаааю, - пидерским голоском, почти мекая как козочка, протянул тот кого мослак назвал Гнус. Будучи с татуировкой синяка под глазом, он был самый мелкий из всех, и схоже самый молодой; и находился сейчас в плохо освещаемом уголке, подрагивающими корявыми пальцами держа какую-то книжку с наполовину вырванными страницами. - Длинного из себя макарит, ххэ, - мотнул голой зк с уродливым шрамом через всю харю, беря в руку до середины пустой бутль с мутноватой жидкостью внутри. Не как самогон. Впрочем, коктейль мохито тут вряд ли мог бы быть. - Капченый, меня не обожми, - Мослак повернул голову в сторону Гнуса, - Ты че, падла, а ну сквозанул вальсом! - Да, да, - спохватился щуплый, в темпе покидая комнату... - Князь, я ж не раз хрипел об этом, - все еще любуясь блатными берцами вымолвил Калдырь. - И че? Фарт фартом, но все-таки, откуда-то она нарисовалась, да еще в этой дыре... - Мож интерпол? - предположил еще один участник карточной партии. Самое что его выделяло из всех - глаза, они как-бы глядели в стороны. Видать именно по сему, его погоняли: Косой. - Косой, какой в парик твоей штрухи интерпол... ты хоть нямлишь че это... интерпол! - презрительно кривляясь проговорил мослак (Князь), подтягивая к себе наполненную самогоном до половины стеклянную майонезную баночку. - Ну да вот, - положив локти на стол, начал рассказывать Калдырь, нарезая при этом разделочным ножом буханку черного хлеба и головки лука, - Капкан я как водится поставил, мы же мурыжили с Юзей, - он кивнул в сторону сидевшего на дальней стороне столика зк, тот, молча утвердительно качнул головой, продолжая таращиться в монитор ноутбука американки, увлеченно щелкая по клавишам, - покуда я бросал якорь, слышу что-то как гупнется неподалеку, я и дрыстанул с перепугу, в прямом смысле... - Мля, не трави баланду, - искривился Князь, разворачивая святцы веером. - Кароч, мы с Юзей подвалили, пошевелили рогом, решили зверь чтоль в капкане, а оно кнацаем, а эта бикса как мушка в паутинке барахтается, в панталонах...ну, парашюте, прям с потолка сдулась. Ну мы ее запаковали, матерая, Юзе по челюсти еще торцанула, но кароч запеленали-таки, а по нашему нихера, вякает чего-то, а что... а Гнус в журчалке потняки наши тер, вот и посчитали, из его парочки кляп смастрячить. - Да по энглише че то, я не особо разобрал, - подал голос Юзя, чуть ухмыльнувшись, все так же таращась в монитор... - Ну а потом уже Прыща и Копченого встретили, с самогонкой. Вот и притащили, Белоснежку, гы... а мы семерка гномиков. - Шесть, - уточнил Юзя, - Гнус не гномик, а гомик... Тут вся компаха за исключением одного разразилась разноголосым гоготом... Валет, семь, дама... шесть, козырная восемь... тяни, тяни! Туз, аха! - Все, куртка белоснежки моя! - Снова возрадовался Калдырь, одевая свой выигрыш. - Мда, идет тебе масть! - заметил Князь и залпом высмалил самогон из майонезной баночки. - Шулер! - буркнул Косой, тасуя колоду. - Нее, Князь тему цинкует, масть идет! - Оргхх, - прохрипел мослак, занюхивая луковицей, - Юзя, гони сюда калькулятор, ща его забьем! Неохотно отодвинув от себя ноутбук, зк присоединился к картежной партии. В этот момент в комнату вернулся Прыщ, за ним с охапкой хвороста Гнус. Прыщ сразу же направился к привязанной американке: - Что, Белоснежка, согрелась уже? Нет? Но ничего, нас семеро... - Шестеро, - гигикнул Юзя уточнив. - Пусть шестеро, быстро разогреем, ухх, выжмем как лимон! Три года без барухи! Сеанс под картинки с дунькой кулаковой эт конечно не в расчет, - Нагло ухмыляясь, Прыщ по-хозяйки, провел грубыми и немытыми руками по бедрам девушки до талии, с предвкушением сладкого удовольствия массируя их. Панцерная сетка ритмично заскрипела, когда пленница начала яростно брыкаться, пытаясь освободиться и отстраниться от наглого лапанья, что-то мыча через импровизированный кляп, но тщетно, руки и ноги накрепко удерживала веревка. - Прыщ, погодь, никуда эта бикса не пропадет, - отвлек поганого дядьку Князь, - Валяй сюды, ща ее калькулятор зашпилим, а потом и ее, в точняк кому первому ей тереть ворота, - Он издевательски вытянул раскосую лыбу, позырив на американку. Не прошло и 60 ударов в минуту, как карты были выброшены и раскиданы. Выиграл снова Калдырь. Довольный такой, как Кепка в момент совокупления с дворнягой у клуба "Рай". Славная поездочка да на мусорочке была. Камера все запечатлила, потомкам показывать буду. - Хе-хе, - как только он начал подтягивать к себе выигрыш, то Косой неожиданно вскочил из-за стола, и заматерившись, резко схватил раскрытый ноут, с силой опустив на голову Калдыря, - Ты муфлевал, падла!!! Ноут так и разлетелся на две части, а "шулеру" хоть бы хны. Отмахнувшись, от деталек, он вмазал обидчику под дых.. - Ты че, косожопый! Обурел?! - Удар в ухо, с локтя в затылок и толчок от себя - Косой загремел с ящика на пол, учащенно закашлявшись. - Кончай кипеш! - Злобно грохнул кулаком по столу Князь. На миг наступила тишина, нарушившаяся им же, - Банкуем на биксу! Собрались, потасовали колоду, раздали... хлясь, хлясь, хлясь... партия сыграна. - Гы-гы, - ощерился Копченый, поднимаясь из-за стола, - Ваши не пляшут! - Банкуй на следующего! - скомандовал Князь, прикуривая папиросу. Юзя принялся разливать самогон. Гнус, подкинув в печку хвороста, снова забился в угол, куда ему как собаке Калдырь бросил кусок хлеба. Подойдя к американке, щерясь во все зубы, Копченый быстро расстегнул фуфайку, затем начал расстегивать штаны и спустив их до колен, не торопясь стягивать трусы, поношенная ткань коих заметно оттопырилась, харкнув в сторону, насмешливо произнес, ковыряясь в гнилых зубах: - Расслабься, Белоснежка, и может быть я буду с тобой как лапочка, - громко отрыгнув, он вынул изо рта американки кляп, отбросив к торопливо грызущему кусок хлеба Гнусу. - Ты смотри, крыса! - вяло пробасил Косой, указывая пальцем на шкаф. - Ну-ка, - Взяв пистолет, спьяну виляя рукой, Князь целился в крысобелку, - Как бы шкуру не подпортить...
Моника Лоренте: ===Учебно – тренировочный центр ГРУ. Моника стояла перед раскрытым люком, полностью экипированная. В люк врывались ледяные порывы ветра, холодный, обжигающий легкие воздух, да отдельные, заносимые хулиганом- ветром, колючие снежинки. Снаружи разыгрался буран, было довольно темно, в самолете тревожно горела красная лампочка. Лейтенант почувствовала, как внутри поднимается волна мелкой дрожи, ей было страшно бросаться головой вниз в темную бездну неба, страшно, оттого, что не только она сама, но и вся команда не знала, что ждет их там, как пройдет приземление, все ли будет успешно и благополучно… От неожиданностей никто из них, к сожалению, не застрахован. Но, и отступать было некуда, да и не в характере агента ЦРУ в последний момент, словно страусу, прятать голову в песок. Оставалось надеяться лишь на себя саму, на свои силы. Закрепив, как следует, на боку кобуру с SIG-Sauer P228, девушка еще раз проверила крепление ремня специальной, непромокаемой сумки, в кою был помещен ее ноутбук. В этом «куске пластмассы», подаренном, кстати, ей отцом на последний день рождения, который они отмечали тогда еще – всей семьей, в полном составе, были самые драгоценные сведения и разработки, в том числе и так называемая, полимерная структура ДНК, носящая кодовое название «Н». Поэтому, без ноутбука, Шаэра была, как без рук, и не забрать его с собой она просто не могла. Ремень заплечной сумки был надежно закреплен, Моника, не смотря на дикое волнение, удовлетворенно кивнула головой, поправляя на голове белую шапку, пряча под нее прядь выбившихся темных локонов, спавших на лоб девушки. Что-что, а всякие там шапки, косынки, шляпы и прочие головные уборы, лейтенант терпеть не могла, обходясь без данного элемента гардероба в любую погоду. Исключение составляли лишь меховые черные «наушники» от Dior, идущие в комплекте с любимыми перчатками Моники. Но, все эти вещи, равно, как и большая часть носильных вещей, сейчас преспокойненько дожидались свою владелицу в Америке, а агент, с замиранием сердца глядела из люка самолета на черное небо, в далекой холодной России. Глубоко вдохнув воздух, заполняя им легкие, Моника шагнула вниз, навстречу ветру, и бушующему бурану. И тут же ветряные потоки захватили девушку в свои ледяные объятия, намереваясь отбросить куда – то в бок. Против стихии не попрешь – сохранять горизонтальное положение в воздухе приходилось все с большим и большим трудом. Хлопья снега, пронзительно – холодные и колючие, ветер, обнаглев, швырял в лицо, воздух просто опалял легкие, Шаэра делала мелкие вдохи, дыша, если можно так сравнить, «по собачьи». Над головой реял белоснежный купол парашюта, не давая разыгравшейся стихии полностью подчинить себе парашютистку. Моника, поняв, что земля стремительно приближается, хотела, было, хоть как-то сгруппироваться, но не успела, и приземлилась на ноги. Резкий порыв ветра тянул купол парашюта на себя, Шаэра, тихонько ругнувшись себе под нос, попыталась избавиться от парашюта, путаясь в стропах. «Эх, сейчас бы ножик пригодился!» - С досадой подумала она, чувствуя под правым рукавом свитера твердое лезвие финского охотничьего ножа, кой ЦРУшница благополучно спрятала, еще будучи в ГРУ и только готовясь к поездке. Спрятать-то спрятала, да и забыла о ноже, ну, не раздеваться же ей, чтобы его достать, в самом деле! - Ну, Моника, куда это тебя занесло… - Протянула вслух девушка, озираясь вокруг, и наконец, избавившись от парашюта, - И что делать дальше? Страх снова начал заполнять сердце, вместо планируемого места приземления, брюнетка стояла по колено в снегу, в темном поле, почти возле начинающегося леса, а вокруг бушевал буран. Лишь белоснежный снег хоть как-то скрашивал унылый вид природы. Деревья, раскачиваясь на ветру, громко скрипели над мисс Лоренте, верхушки их уходили далеко вверх, в черное, казавшееся бездонным небо, из-за бурана на коим не было видно не единой звездочки. Только месяц поблескивал в жутком мраке, лишь немного показываясь из черноты. И бушевала снежная вьюга в компании с бураном, кружась вихревым потоком, танцуя какой-то дикий, безумный танец, как ведьма на шабаше, пронзительно хохоча, перемешивалась со свистом ветра в лесной тишине. Шаэра невольно поежилась, сглотнув. Не время паниковать, да и не место. Девушка нащупывала сигнальный маячок, кой был у каждого члена группы. «Неужели, потеряла?!» - С ужасом подумала она, не находя его, и тут же ладонь ощутила контур небольшого предмета, Моника облегченно улыбнулась, все на месте. Улыбка тут же сползла с губ, стоило ей подумать об остальных участниках операции: как они там? Все ли приземлились успешно? И главное – где они? Вместо того, чтобы взглянуть на маячок, девушка покосилась на парашют: - И куда мне его девать? – Шаэра подхватила со снега скомканный парашют, волоча его за собой – ну как, вдруг пригодится, или отчитываться за него придется. Лучше уж она его дотащит до места сбора, чем похоронит в снегу, а потом получит нагоняй за утрату парашюта. Видимо, от нервного напряжения, брюнетка попросту не активировала мозги, раз решила, что использованный парашют может пригодиться в хозяйстве, да и прыгать откуда – либо уже вряд ли придется. Пройдя шагов двадцать, Моника с раздражением бросила парашют на снег: тащить за собой нечто, весившее, наверное, килограмм 13 – 15, вовсе не хотелось. Выдохнув, лейтенант опустилась на корточки, пытаясь заставить себя отбросить в сторону все страхи, волнения и эмоции и собраться мыслями. - Так, Шаэра, во первых, успокойся. – Сказала она самой себе, прислушиваясь к ночной тишине. Где-то ухал филин, его громкое «у-у» разносилось по округе, постепенно переходя из монотонного уханья в хохот, леденящий и нагоняющий ужас. Моника покосилась в сторону леса с опаской, идти через темный, неизведанный лес было как-то не по себе. - Так, стоп! – Шаэра, наконец, сообразила взглянуть на маячок, и поняла, что через лес ей идти, как раз и не надо, скорее, предстоит преодолеть заснеженный участок раскинувшегося перед ней поля. Закусив нижнюю губу, Моника наклонилась к парашюту, чтобы свернуть его и закопать в снегу. И тут порыв ветра донес до нее чьи-то голоса. И голоса эти, судя по интонации и акценту, принадлежали явно не мужчинам из группы «варягов». Резко распрямившись, девушка обернулась в сторону леса, люди приближались к ней, под чужими шагами громко скрипел снег. Шаэра, на всякий случай, извлекла из кобуры свой пистолет, прищуриваясь и прикрывая лицо от снега левой ладонью от снега, которого обнаглевший ветер бросал в путницу горстями. Сердце сильнее забилось, дыхание агента стало учащенным, было жутко, крайне жутко, но из последних душевных сил Моника смиряла свой страх, прятала его глубоко в себя. А тем временем, на опушке леса показались люди. Крича, и размахивая руками, они словно стая воронов, заприметивших добычу, направились к девушке. Чем ближе подходили неизвестные, тем сильнее прояснялось, что их человек семь – восемь, и среди них были лица кавказской национальности. Хачей Шаэра на дух не переносила, черномазые – олицетворение наивысшей мерзости, коя только существует на земле. Девушка напряглась, убегать она не станет – это удел трусливых дворняг – бежать от врага, да и куда убежишь в чистом поле, где снега по колено. Мужчины, одетые самым непонятным образом, в какое-то грязное тряпье, не хорошо ухмыляясь, медленно окружали Монику, перекрикиваясь между собой на непонятном ей языке. Один из них, подошел совсем близко, нагло улыбаясь, протянул к Шаэре руку, видимо, намеревался погладить по щеке брюнетку. Та отпрянула назад, и, прищурив карие глаза, внезапно нанесла удар с разворота правой ногой прямо в челюсть мужлану. Тот, соответственно, не ожидал нападения, отлетел назад, приземлившись на одного из своих товарищей, под дружный гогот остальных. Теперь они оба барахтались в глубоком снегу, отчаянно вопя что-то нечленораздельное, и злобно косясь на девушку. Один из трех хачей, до этого молча наблюдавший за Моникой с гнусной лыбой на харе, на коей выделялся здоровый, клювообразный нос, убрал лыбу и довольно грубо схватил американку за руки. Девушка выронила пистолет, и ударила своего обидчика лбом в переносицу, но удар оказался проигрышным, черножопая обезъяна отклонила голову в бок, гнусно щерясь во всю свою пасть. Дух от хачика исходил непередаваемый. Хуже, наверное, воняла только стухшая селедка в студенческом общежитии, кою жарили на студенческой кухне очень «дружно» настроенные к другим нациям китайцы. Хотя, нет. С жареной тухлой селедкой не сравнить хачевскую вонь. Представьте себе многообразие запахов: запах тухлой рыбы вперемешку с запахом протухших яиц, давно не стиранных элементов нижнего белья и носок, пота, и, своеобразного, присущего всем хачам запаха. Представили? Теперь станет ясно, отчего Моника аж перекосилась в лице, задерживая дыхание, и одновременно с этим стараясь ударить наглеца коленом в промежность. Да только все ее попытки были бесполезны. Один из «группы» схватил парашют, валявшийся на снегу, и все мужланы, с дружными воплями, налетели на отчаянно сопротивляющуюся девушку, опутывая ее, словно вязанку хвороста. Шаэра брыкалась, лягалась, пыталась даже кусаться – бесполезно. Где ей одной, да еще с нулевым уровнем подготовки по рукопашке, справиться с семеркой уродских козлов, коих даже мужчинами не назовешь, раз они напали на беззащитную девушку. Моника почуствовала, как ублюдки медленно поднимают ее, тело приняло горизонтальное положение. Лягнувшись в очередной раз, и кажется, попав кому-то из них по чему-то, девушка получила довольно ощутимый удар под дых, похоже, били с ноги, потому что боль была дикая, обжигающая. Шаэра из всех сил закусила губы, зажмурясь, лицо исказилось от боли и ужаса. Хорошо, что хачи и прочая мразь, тащившая ее одному Богу известно куда, этого не видели. Шли они не так долго, вскоре Моника оказалась в небольшом, покосившемся холодном доме, где мужланы бросили ее на кровать, злобно и гнусно скаля гнилые зубы в ухмылках. Один из них достал из какого-то ящика пару веревок, Моника отчаянно задергалась в сжимающих ее руках, пытаясь освободиться. Да не тут-то было, хачи быстренько примотали ее к спинкам кровати, и один из них провел по нежной коже лица грубой, грязной рукой. Шаэра с ненавистью глянула на него, и преодолевая отвращение, яростно вцепилась в пальцы крепкими белыми зубами. Хач заорал от боли, другой из мужланов довольно сильно ударил девушку наотмашь по лицу, из носа Лоренте тонкой струйкой вытекла кровь. Карие глаза Шаэры ненавидяще смотрели на мужиков, а те уже, вставив ей в рот ужасающе воняющую тряпку вместо кляпа, по хозяйски нагло снимали с отчаянно сопротивляющейся Моники камуфляж и армейские ботинки. В комнате стоял полумрак, на улице – пронзительная тишина, агент судорожно втянула носом спертый воздух, понимая, что ее здесь вряд ли найдут, что она подвела команду своей нерасторопностью и рассеянностью и теперь у Ивана и остальных будет куча проблем из-за вирусолога. Мужланы, наконец, оторвавшись от Моники, расселись за стол. Один из них раскрыл ноутбук, тот самый подарок отца, сердечко лейтенанта больно сжалось, надо было что-то делать, не сдаваться же на милость черномазым ублюдкам. Пока мрази, предвкушая развлечения с агентом ЦРУ, дулись в карты да заливались каким-то отвратительным пойлом, Моника из всех ил, при помощи работы мышц рук и работы кистей, пыталась извлечь из рукава свитера свой туристический нож. «Ну, давай же, давай..» - Отчаянно думала брюнетка, сгибая локти, и до упора, как это было возможным вжимая руки в спинку грязной, скрипучей кровати с разорванными пружинами. Острые части пружин впивались в красный свитер Моники, и кололи спинку лейтенанта, когда та пыталась изгибаться и ворочаться в попытке освободиться. В комнате было очень холодно, отвратительно воняло, крики и гогот присутствующих – все это сказывалось на Монике, ужас снова и снова пытался овладеть ее сердцем, но ей было не до ужаса, не до его жалких попыток. Еще одно осторожное движение – и, ура!- финский нож оказался в ладонях мисс Лоренте. Осторожно помогая себе пальцами, Моника начала слабые попытки разрезать стягивающую ее запястья веревку. Лезвие, довольно острое, хорошо заточенное, неплохо справлялось со своей работой. Стараясь не привлекать внимание мужланов, Моника уперлась взглядом в потолок, если она не разрежет веревку… О последствиях думать не хотелось, да и не стоило накручивать себя на плохое. Дружный ор и смех со стороны выродков привлек внимание девушки. Один из них, косыми глазами, судя по всему, носивший кличку – Косой, схватил драгоценный ноутбук и с размаху стукнул им по черепушке другого хача, погоняло коего был Калдырь. «Черножопый подонок!» - Моника до крови поцарапала ножом палец, стиснув рукоятку. Ярость захватила ее с головой, это был ее подарок, которым она очень дорожила. И теперь подарок, а точнее то, что осталось от ноутбука, валялся посреди грязной комнаты, превратившись в груду пластмассы. «Ну, погоди, мразь, я с тобой поквитаюсь». – Ужас окончательно отступил, Моникой двигало чувство мести, она еще быстрее запилила по веревке, чувствуя, как тугие узы постепенно ослабевают, отпуская на свободу затекшие запястья ЦРУшницы. Еще немного – пара надрезов – и веревка упадет на пол. И тут, краем глаза, девушка уловила какое-то движение в темноте на шкафу. Приглядевшись, она распахнула и без того не малые глаза, если бы не кляп – Шаэра бы заорала от ужаса. На шкафу вырисовывалась крыса! А этих созданий, ЦРУшница боялась больше всего на свете. Один только противный голый хвост чего стоил, бррр! Если эта крысятина грохнется на лейтенанта сверху, то у Моники нервный срыв случится, маленькое животное было страшнее, чем все хачи, вместе взятые. Нет, не верно. Хачи вызывали ненависть и ярость, а ни в чем не повинное создание Божье – омерзение и чувство ужаса. Внутренне обмирая от чувства отвращения, Моника переборола себя, заставив оторвать взгляд от силуэтика на шкафу, и сглотнула. Дальше думать о крысе уже было некогда, потому как, одна из черножопых рож, по видимому, Капченый, гнусно ухмылясмь направился к девушке, и сняв перед ее лицом штаны, почти обнажил «хозяйство». Моника, кривясь от отвращения, проглотила тошнотный ком, застрявший в горле. Вонь от хача стояла на весь дом, Шаэре было противно. Сейчас бы ее нож, да ему в пах, вот бы она повеселилась, глядя на муки твари, по недоразумению носящей звание «человек». Сидевшие за столом заорали что-то на тарабарском языке, похоже, узрели крысу на шкафу и отвлеклись на нее. Медлить было нельзя. Воспользовавшись драгоценными секундами, Шаэра резко рванулась, приняв сидячее положение, сжимая в руках ножик, судорожно перерезала веревку, опутывающую ноги, и, вскочила с кровати, схватив черножопого за край фуфайки, и прикрываясь им, на случай, если зэк, кой держал в руках ее пистолет, удумает стрелять. - Че за?! - от неожиданости, Капченый на какой-то миг расстерялся. Спущенные штаны сковывали его ноги, ограничивая движения. Однако быстро спохватился, резко подавшись назад, толкая своим весом Монику. Шаэра чуть попятилась назад, ее падению помешала кровать, стоявшая позади девушки. Ярость вперемешку с отчаянием сыграли свою роль, дрожа от ненависти, лейтенант, не задумываясь о последствиях, резким движением провела ножом по глотке Копченого. На руки Шаэре хлынула еще теплая кровь, заливая рукава толстого красного свитера, и ладони, украшенные тонкими пальчиками с длинными ногтями. Рукава свитера, пропитанные кровью, разбухли и стали тяжелыми, но это было мелочью, по сравнению с тем, что происходило сейчас в кургузом домишке. Судорожно втянув воздух, схватившись руками за горло, он глухо захрипел, медленно оседая на колени. Кровь бурными фонтанами запрыскала в стороны. Но вот компания его товарищей, даже не заметили этого, втупив все свое внимание на еле примитный силуэт крысы и чего-то активно комментируя, показывая пальцами на шкаф. Схоже они вошли в раж, в ожидании того, подстрелит ли Князь крысу. Зло усмехнувшись, глядя на фонтаны крови, Моника чуть придерживая выродка за шкирняк грязной фуфайки, опустила полумертвое тело на пол, за спинку кровати, лицом вниз. В темноте комнаты вряд ли остальные нелюди разглядят местонахождение своего «товарища». Пригнувшись, прижавшись к стене, девушка, тихонько ступая носками по загаженному полу, двинулась в сторону стола, за котором пили черножопые. Страх отсутствовал начисто, Шаэра чувствовала себя, словно внутри какой-то пелены, ей двигала только одна цель – месть за попытку надругаться над собой. - Капч, ты там чего, уснул? - посмеиваясь, Косой повернулся к койке и тут его довольная ухмылка померкла в раз, - Непонятка! - заметив нож в руке девушки, затем возле койки дергавшее в конвульсиях тело Капченого, он в раз взбесился, двинувшись на Монику, хватая в движении ящик кой до этого был в роли стула и бросая его прямо в нее, - Замочу! Порву! - С этим возгласом, он навалился на Монику, стараясь свалить ее на пол. Лейтенант благополучно увернулась от летящего в нее ящика, благо, что хач, глаза которого смотрели в разные стороны – один на нас, другой в Сыромяс – особой меткостью не отличился бы, наверное, и в трезвом виде, а уж после самогона-то и подавно. Ящик с глухим стуком впечатался в стену, а черножопый, заорав что-то не понятное на своем тарабарском языке, ринулся на девушку. Шаэра, не долго думая, поставила ему подножку, да вот только вонючий зэк грохнулся на пол, увлекая ее за собой. Лейтенант едва не выронила нож от неожиданности, и тут же, толкнув Косого от себя, нанесла режущий удар наискось в лицо: - Плац, бюлленшвайне. (дословный перевод с немецкого «лежать, свинья в униформе») – Севшим от ярости и напряжения голосом прошептала Моника. Из разрезанного лица хлыстала кровь, некогда карие глаза противника сейчас были, буквально, залиты его же собственной кровью. Шаэра с наслаждением взирала на мучения врага, придавив его рот коленкой, чтобы не заорал. На поток крови, стекающей по лицу мужлана, Шаэра попросту не обращала внимания, равно как и на его судороги. Пора было спасать крысеныша, коего задумал застрелить Князь. Маленькое животное, само того не зная, наверное, дало Монике шанс на спасение, и теперь Шаэра должна была помочь крыске в ответ. Пусть лучше крыса убежит отсюда в полном здравии, чем станет жертвой тупого черножопого ублюдка. - Ну что, чертова мразь, поиграем… - Шаэра поднялась в полный рост, привлекая к себе внимание Князя...
Шон Шеридан: Жахнул одиночный пистолетный выстрел. В тесной комнатушке деревенской избы- пятистенки звук выстрела показался оглушительным. Монстр, который метался по шкафу, изображая панику и всячески привлекая к себе внимание компании зеков своим испуганным видом, шарахнулся в сторону. Пуля с тупым хряскающим звуком выдрала щепу из деревянной стены совсем рядом со зверьком, древесная труха обсыпала крысобелку. Когда Монстр метнулся в сторону от пули, в этот самый момент за стенкой Шон резко покачнулся, едва не заваливаясь на бок. Он не оставлял разум крысобелки и не отпускал ее со шкафа, что бы иметь возможность оценивать обстановку. А ситуация была не слишком хорошей. -Вёрткая, подлюка! – Князь разразился хриплым смехом, наблюдая, как мелкая тварь суетливо бегает по шкафу, словно не может найти путь к спасению. В полумраке помещения пушистый силуэт двоился и троился перед глазами пьяного главаря и от количества выпитого и от резких контрастных теней на стене, и ствол пистолета ходил ходуном, ловя быстрого зверька на мушку. Свет керосиновой лампы, зарево огня в печке, льющееся через приоткрытую дверку топки, поддувала да через снятую вьюшку - вот и все освещение, обстановочка, можно сказать, почти интимная будь в этой комнате другие жильцы. Но сейчас полумрак комнаты казался Шону сказочно-зловещим, как логово вурдалаков, а Белоснежка, угодившая в лапы изголодавшихся по женскому телу гномов - наивной киногероиней, совершающей рискованные трюки. Только режиссер, похоже, забыл пригласить дублеров, и девушка в красном свитере сама исполняла смертельный номер. И кровь, ливанувшая с перерезанной глотки насильника, была отнюдь не бутафорской. Когда Моника как настоящая героиня индийского боевика вынула откуда-то ножик и набросилась на зека, Хмур недовольно поморщился. -Бля, так и тянет вас всех погеройствовать. Насмотрелась дурацкого кино…-невидящим взором Хмур смотрел прямо перед собой , лишь губы кривились в пренебрежительной ухмылке, - ну,все… -Чего там? – Шамхан прислушивался и к звукам дружного гогота и к комментариям Шеридана и пытался вырисовать для себя картинку происходящего. – Ну, не тяни, чего «все»? -Не расплатиться Белоснежка с нами. – наемник обернулся на голос Шамхана и добавил, перехватывая дробовик в другую руку. – Куколка только что зарезала мудака, что хотел залезть на нее и сейчас она… - Ну что, чертова мразь, поиграем? – донесся из комнаты звонкий голосок лейтенанта и вслед за ним общий гвал голосов прорезал новый выстрел. Наемник рывком поднялся на ноги, его мотнуло в сторону и бросило плечом на стену, видимо Монстр вновь избежал пули. -Вот блядь! - злобно прошипел Хмур, неизвестно что имея ввиду, то ли осуждая действия американки, то ли ругая крысобелку, то ли зк с пистолетом. Он помотал головой, освобождая Монстра и очищая собственный разум от ее примитивных эмоций. Чтобы глаза привыкли к темноте, он на миг зажмурился. После света той комнаты, тьма этого помещения казалась непроглядной. Шамхан тоже вскачил, прижимаясь спиной к трухлявой перегородке. Внутренний зверь нетерпеливо подталкивал Хмура, подгоняя его и воя от нетерпения, так ему хотелось распотрошить всю мразь, что скопилась там в комнатушке. В какой-то момент наемнику стало пофиг, что сделают зк с расхрабрившейся девушкой, злоба затмила разум и плескалась темными волнами через край. Откинувшись на спинку скрипящего стула, Князь старательно прицелился. Ствол пистолета раскачивался, хмельные дружки-подельники разливали последний самогон. Прыщ потряс бутылку, капая последние мутные одоныши самогона в баночку, издевательски ухмыляясь Калдырь тасовал карты, Косой и Юзя спорили из-за разбитого ноута и ссорились почем зря, а за спиной на койке слышалась какая-то возня и сдавленные стоны. Князю недосуг было таращиться на то, как Копченый тискает и трахает девку. Зрелище утомительное, невмоготу наблюдать, как дергаются тощие голые ягодицы Копченого. Тут Косой поднялся с ящика, чего-то протестующее и гневно вопя, потом через общий гвалт послышался пронзительный женский крик. Чего она там вопила на своем языке, было непонятно да и неинтересно. Дымя папиросой и щурясь от дыма, Князь вторично выстрелил в прыткое существо на шкафу, промазал, и с недовольной гримасой повернулся, что бы утихомирить картежников и расшалившегося ловеласа Копченого. -Копченый, бля! Бабу не порти мне! Нам еще не раз ее тереть…- тут он осекся, увидев картину побоища, но через мгновение он взял себя в руки и с притворной улыбочкой протянул. – Во как! Гляди, какая ковырялка борзая попалась! Любишь по-плохому что ли? Небрежно махнув рукой с зажатым в ней пистолетом, Князь притормозил рванувшуюся к девушке братву. Он развязано развалился на стуле он быстро окинул взглядом помещение, и заметил распростертое на полу тело Копченого со спущенными штанами в черной луже крови. Позади девицы, за ее спиной возился и стонал Косой, зажимая порезанное лицо и подымаясь на четвереньки. Он матерился последними словами. -Я-то думал у нас все полюбовно будет, а выходит, что нет. – Князь с сожалением покачал головой. Его не волновало, понимает девушка его или нет. Нравоучительно-пренебрежительным тоном он продолжал играться. Поцокав языком он сказал: - Подельника мне пришила, второго покоцала, непорядок! Как теперь отмазываться будешь? Хочешь, оформим тебя двустволкой? Догоняешь что это? Все зк негромко рассмеялись словам пахана. Даже Гнус хихикнул, чуть не подавившись коркой хлеба. Девушка замерла посередине комнаты, сжимая в вытянутой руке короткий нож. Ее лицо было бледным и озлобленным, был ли страх в глазах трудно рассмотреть в неярком свете керосинки, да и Князю было насрать. Супротив пистолета пойти с ножом не всякий мужик решится, но больше не от страха, а от разумения. А этой девице терять было уже нечего, может быть это и придавало ей храбрости и безрассудства. На миг в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском дров в печке и подвыванием ветра с улицы. Судя по всему, до девушки наконец-то дошла вся безвыходность ее ситуации, а Князь с издевкой продолжал, усугубляя ее растерянность: -Сейчас я положу пистолет, вот так …- он с видом фокусника демонстративно-медленно положил пистолет на стол прямо поверх разбросанных карт. Хлопнув в ладоши и небрежным жестом разводя руки в стороны Князь склонил голову на бок, рассматривая Монику. -Не хочу в горячах подпортить такое тело. Что бы предприняла Моника в этой ситуации так и осталось в догадках. - Помирает, значит старая богатая до жопы жидовка. Родня кругом толпиться, адвокат тож, типа завещание уже готово… Вдруг муха залетает кружит и жужжит, жужжит. Жидовка глаза открыла, значит таращиться на нее… – С заметным акцентом, но старательно выговаривая русские слова, Хмур увлеченно рассказывал анекдот. Вдвоем с Шамханом они ввалились в комнатку. На миг воцарилась немая сцена. Шеридан легко, почти играючи вскинул дробовик, беря на прицел грудь щуплого мужичка, рожа которого была усыпана прыщами как мухомор. А Шамхан удерживая Шмайсер у живота, прямо как солдат вермахта с картинок учебника истории, зычно рявкнул: -А ну, чушкари подшконские! Рылом в пол, мать вашу! Пока зк ошарашенные от неожиданности и растерявшиеся начали плюхаться пузами на пол и по привычке складывать руки за головой, Шамхан не спуская с них внимательного взгляда, с интересом спросил Шона.- Ну а дальше то что? -Жужжит муха, жидовка глазами за ней следит, забыла сука, что собралась помирать. И тут зять ейный – Мойша ка-а-а-ак хлопнет муху! Бах! В этот миг Хмур с жестокой, ледяной улыбкой выстрелил в прыщавого, который вместо того что б как все падать на пол потянулся к пистолету на столе. Тело зк отбросило, он поскользнулся на обломках ноутбука и нелепо взмахнул руками, когда заряд дроби проломил его грудь, размесил лицо в кровавую кашу. Брызги кровяки, клочки кровавой ваты с разодранной фуфайки и какие-то ошметки разлетелись по сторонам. Труп прыщавого рухнул на стол, заливая его кровью и медленно сполз на пол, следом за ним со звоном упала на пол пустая бутылка из-под самогона, разделочный нож и пара луковиц. Керосинка покачнулась, пламя под стеклянным колпаком дернулось, но лампа все же удержалась на столе. Дождавшись пока в ухе перестанет звенеть от звука выстрела, Шон весело закончил историю. -Вот прямо так прихлопнул муху и говорит старой жидовке: «Не отвлекайтесь, мама!» Вдвоем с Шамом они дружно заржали, потом уняв смех, Белый волк с укоризной в голосе сказал: -Бля, Хмур! Этот же мой был! Хули ты без очереди шмаляешь! -Да ладно, я тебе вон того отдаю. – дымящимся стволом дробовика наемник указал в угол, где лежал мордой в пол тощий как продавленный матрас шконки Гнус. -Еще чего! Мараться об него! – Шамхан скривился. Разговоры, слышаные ими из засады, общее пренебрежение в словах зк и то обстоятельство, что паренек сидел не за столом со всеми, а ныкался полутемном углу, вполне могло указывать на его статус опущенного. -Ну как хочешь, я сам вальну его. – Шеридан равнодушно пожал плечами. Моника ошалевшая от такой неожиданной развязки недоуменно и испугано взглянула на них. -Ну, киса, ты в долгу перед нами! - Хохотнул Шон, подмигивая Монике. Он обошел девушку, сейчас немного обмякшую после недавнего стресса. Нож все еще был стиснут в ее дрожащих от адреналина руках. Шамхан продолжал стоять возле дверей навалившись спиной на косяк и контролируя все помещение. Стол Шмайсера был наведен на Князя лежащего на брюхе как лягушка. В паре шагов от него расплывалась багрово-черная лужа крови и ее край медленно подползал к локтю пахана. Расколотый и забрызганый корпус ноутбука уже лежал этой страшной луже. Хмур переступил через изуродованный выстрелом труп и подошел к столу. Одной рукой стаскивая с головы белую шапку, комкая ее и запихивая за край разгрузки, Хмур снял дужку переговорника и микрофон, оставляя гарнитуру на шее. Дробовик он удерживал за пистолетную рукоятку стволом в пол. Он еще раз бегло осмотрел помещение и произнес, брезгливо втягивая воздух носом как пес: - Воняет…мразью воняет… -нарочито громко заявил наемник, пиная распростертого на полу и вошкающегося Косого. Тот негромко стонал, держась за разрезанную Моникой щеку. -Че тут у нас? А, в картишки режемся! - стволом дробовика Хмур поворошил залапанные, грязные карты на столе.- Какая ставка? Ах, бля, точно!!! Как я мог забыть! – он бросил оценивающий взгляд на фигурку американки в обтягивающем красном свитере и снова подмигнул ей. Шамхан пока молчал, наблюдая за зк и не вмешиваясь в охоту Хмурого волка. Посмеиваясь и ощущая какую-то внутреннюю свободу от всяких угрызений совести, вернее полное ее отсутствие, Шеридан цинично разглагольствовал. -Нее, так дело не пойдет, братва! Предлагаю переиграть партию. Я, вернее мы, - кивком в сторону дверей Шон указал на Белого волка -мы честно хотим поучаствовать в дележке. Токо вот многовато нас что-то для честной игры. В ладонь легло холодное удобное цевье дробовика. Достоинством тактического дробовика Benelli M4 Super 90 является его автоматическая перезарядка, не требующая передергивая цевья, а так же высокая скорострельность. Ну и убойность само собой. Небрежно вскинув дробовик и почти не целясь Хмур выстрелил в голову одному лежащих на полу зк. Голова в миг разлетелась в крошево как гнилой арбуз. Осколки костей, волосы, мозговая каша, ошметки шапки –вот все что осталось рядом с туловищем. Труп еще мелко подрагивал в конвульсиях -Люблю итальянское оружие за отменную кучность боя. – довольно заметил наемник, рассматривая то, что осталось на полу от башки. – Ну что?! –он вновь обратился к молчащим уголовникам.- Вот теперь думаю честная раздача будет на шестерых . Играем, мужики? -Чего глумишься, падаль легавая? – прохрипел Князь, приподнимая голову с пола и с ненавистью глядя на Шона. – Пиздишь храбро пока волына в руках, а как без волыны так зассышь сразу! Имел я таких как ты, лягаш! -Слова мрази не слышны для меня. – Хмур пожал плечами и повернулся к Шамхану, вопрошая. – Он что-то говорил или мне послышалось? Тут Белый волк отметил, что взгляд наемника словно остекленел, зрачки расширились, а ледяная хищная ухмылка словно прилипла к его губам, накладывая на лицо Шеридана маску Зверя. -Тебе послышалось, Хмурый волк. До слуха охотника доносятся лишь стоны и предсмертные хрипы мрази. Я ничего не слышал – отозвался Шамхан, согласно кивая в ответ. -Именно! – перебросив за спину дробовик, Хмур завел руку за спину одним движением выдергивая из ножен на пояснице сумеречный клинок. - Ха, блядь! Ух…как тогда в синагоге!!! Даааа! Неторопливо и расслаблено наемник сделал к лежащему Князю пару шагов, игриво перекидывая клинок с правой руки в левую и обратно. Моника Лоренте замерев от ужаса, смотрела на трупы и лужи крови на замызганном полу. Легкость, с которой наемник глумился и беспощадно уничтожал насильников, похоже изрядно ее напугала. Парни говорили между собой и с уголовниками по-русски, лишь изредка Шон вставлял свои английские слова, которым не мог найти русской замены. Но в целом, она понятия не имела, о чем они разговаривают. Присев на корточки возле хача, осмелившегося раскрыть свою пасть и вякать в присутствии белых волков, Хмур смаху ударил его кулаком под основание шеи ближе к уху. Схватив его голову, наемник чуть вздернул ее кверху за короткие, жесткие волосы, заставляя хача выгнуться в спине, а потом резким движением припечатал его рожу к полу, буквально вмазывая его ударом в грязные доски настила. Хачик протяжно застонал, когда его нос от удара об пол сломался с хрустом, а с рассеченной брови потекла кровь. Не мешкая, Шон проворно оттянул одно оттопыренное ухо хача и сумеречным лезвием отсек его. Хач взвыл от боли, исторгая потоки матерной брани, забился крепко прижатый коленом Хмура, даже смог его сбросить с себя. Презрев боль хачик откатился в сторону, хватая из лужи крови рукоятку разделочного ножа, что упал со стола вместе с трупом Прыща. Прижимая одной ладонью зияющую кровавую рану на голове, а в другой стискивая нож, Князь вскачил на ноги и заорал. -Ну, давай один на один! Падла! Ну же, сука! Сидя на колене, Хмур насмешливо продемонстрировал хачу его отрезанное ухо, болтая им в воздухе и удерживая кусочек плоти двумя пальцами. Как тогда в синагоге он поманил к себе хача лезвием окровавленного ножа. -Забери свой ошметок, вонючка. – Шон сплюнул и пренебрежительно отшвырнул ухо в дальний угол, где лежал на брюхе Гнус. Ухо смачно шмякнулось на порванную, недочитанную книжку, оставляя мокрый отпечаток на странице, а Гнус шарахнулся в сторону, когда понял, что видит прямо перед собой. Отпихиваясь руками и шумно с повизгиванием дыша, он юзом отползал назад от страшного подарка. -Эй, кто разрешал тебе шевелиться! – Шамхан навел ствол Шмайсера на вошкающегося на полу Гнуса. – А ну замри! Шеридан дернул из бедренной кобуры свой «НК USP» и щелкнув предохранителем, резко выбросил руку в сторону ползущего Гнуса. Секунда на прицеливание. Хлестнул одиночный выстрел, и голова Гнуса ткнулась в пол, он замер, успокаиваясь окончательно. - Еще желающие есть? Нет? Вот и славно. Шеридан обвел взглядом оставшихся в живых зк и не видя более очагов сопротивления, вновь устремил взор на Князя. Шон неторопливо поднялся с колена , пристально глядя на хача. Не глядя, он вернул пистолет в кобуру и поудобнее перехватил клинок. Зверь заставлял его тяжелое тело двигаться легко и непринужденно, придавая пластику змеи, силу и скорость ягуара. -Я истосковался по славной резне. Целую неделю не убивал мразь. - процедил он, двигаясь к хачу. Рывком сокращая дистанцию, Шеридан уклонился от прямого тычка ножом, потом сам ударил хача ногой в живот, заставляя его сложиться пополам. Добавив кулаком прямиком в затылок, Шон свалил противника на пол. -Уж больно ты прыткий. Отдохни немного. – с этими словами наемник воткнул клинок чуть выше пятки, дергая и поворачивая его в ране и через сапог перерезая сухожилия ноги. Хач завыл, а Шон ногой перевернул его на живот. Отпинывая нож подальше, он схватил Князя за рукав фуфайки и полоснул ножом выше локтя, глубоко разрезая толщу мышц и сухожилие руки. Лишая его таким образом способности стоять на ногах, ползти на руках и даже возможности подняться на четвереньки, ибо оставаясь целыми кости конечностей более не могли двигаться лишившись силы мышц. Старые охотничьи прихваты, выученные в сельве пригодились на новой, самой интересной охоте на людей. Впрочем, сейчас Хмур был уверен, что видит перед собой не человека, а лишь бессловесную тварь, уготовленную на убой как скотину. С точки зрения Зверя Хмур был совершенно прав, совершая столь восхитительную казнь. Сжав кулачки и до боли вонзая алые ногти себе в ладони лейтенант смотрела на то, как наемник расправляется с уголовниками – деловито и с явным удовольствием, а Шамхан даже и не препятствует ему, лишь с блаженной улыбкой наблюдая за ситуацией в домишке, который вот-вот превратиться в склеп, забитый покойниками. Хмур наклонился, схватил хача за второе ухо, поставил ногу на его спину крепко придавливая к полу. Легким кистевым движением срезал и вторую раковину. Князь лишь выл и орал от боли, катаясь по полу и заливая его кровью с ран. -Вот и второй ошметочек! – наемник поболтал в воздухе ухом и со смехом отбросил его в сторону первого образца. В этот момент он поймал на себе пристальный взгляд американки. Запястьем утирая брызги чужой крови с лица, он взглянул на американку и пряча плотоядную улыбку, сказал по-английски. -Ну, что, куколка, время платить по счетам! Недвусмысленно кивнув на ржавую койку с обрывками веревок на спинках, Шеридан уже не скрывая довольной улыбки «ощупывал» взглядом фигурку девушки. Сейчас ему и в голову не приходило, насколько страшно он выглядит в ее глазах. Вытерев лезвие сумеречного клинка об одежду мертвого зк, Хмур убрал оружие в ножны. На крик изувеченного ножом хача он не обращал особого внимания. Ладонь оставляла кровавые пятна на белом камуфляже. Озабочено обшаривая карманы куртки и разгрузки, Шон сразу померк в улыбке. -Бля, а куда я дел презики? Не ну че за фигня? – он сокрушенно вздохнул, в третий раз обшаривая карман, куда сам ложил упаковку. – Шам! У тебя нету резинок? -Нет. – все еще стоя у порога комнаты Белый волк покачал головой и на полном серьезе ответил.- Я сам хотел у тебя попросить. - Эх, придется так, милая! – в остекленевших, черных, словно бездонных глазах Шеридана сейчас красными искорками отражалось пламя керосиновой лампы. Сняв ремень дробовика с плеча и уложив оружие на стол, рядом с пистолетом Моники, наемник следом снял и свой АК. Когда он вновь взглянул на Монику, она начала пятиться назад, вытягивая перед собой руку с ножом и затравлено глядя на зверя в человеческом обличии. -Да не бойся ты! Че я тебе хач какой что ли?- Шон миролюбиво развел руки в стороны, не спуская горящего дикого взгляда с американки. – Я вообще-то умею быть нежным, тебе понравиться,обещаю! -Эй, Хмурый волк! Че за дела? – Шамхан вдруг остановил Шона недовольной репликой. – Я чет не понял! -Чего это ты не понял? - изумился Шеридан, на секунду отвлекаясь на слова Шамхана. -С чего ты взял, что первым пялишь ее? Кажись, ты сам предложил этот спор там, на полигоне и сам же продул мне вчистую! Так что, я первым должен давить ливер барухе.- справедливо заметил Шам. -Спор! Трррррах! – глухо отозвался Сява откуда-то из под камуфляжа Шамхана. Разговор сейчас шел на жуткой смеси английского, русского, матерного и жаргонного языка, а вся ситуация настолько абсурдной, что Моника не знала что предпринять. Внешний вид человека и его телодвижения даже больше говорят о намерениях, чем откровенные слова, а жестокая шутка не могла зайти настолько далеко и это означало, что озверевший наемник сейчас более чем серьезен. - Ха! А кто вернул тебе твой фантик? Номер 16, любимый с такими маленькими пестрыми тварями, помнишь, а? – съязвил Хмур в ответ. До Моники оставалось пара шагов. С этими словами Хмур быстро сократил дистанцию и внезапным движением схватил девушку за запястье той руки, что сжимала нож. Он дернул ее к себе, выхватывая нож из вывернутой кисти и заворачивая руку за спину. -Гы…Он был погрызан твоей белкой. И вообще, это не в счет. – тут же парировал Шамхан, вытаскивая позабытого Сяву из-за пазухи. Усаживая попугая на плечо, он вдруг предложил: – Ты тут сам предлагал в святцы перекинуться, правда, половину игроков в расход отправил, ну да ниче! Нам больше достанется! -А это мысль! – дикое веселье бурлило в крови реками тестостерона и адреналина, зверь блаженствовал, вдыхая солоноватый запах крови и наблюдая за объектом сексуальной охоты – обалденной брюнеточкой в алом свитере, что так славно проливала кровь мрази на свои нежные ручки. Она молодец! Мммм, достойная награда для охотника! Неужели глупышка не понимает, как ей повезло совокупляться с лучшими охотниками. -Привяжи как ее обратно! – Хмур толкнул Монику в сторону кровати и одновременно отшвыривая ее оружие в дальний угол. –Ща разыграем! -Эй, кто живой остался! Ну-ка пузами ползем ближе! Играть не будете? – Шон взял со стола дробовик, обращаясь к двум темным фигурам живых на полу и постанывающему изрезанному хачу. Не дожидаясь ответа, а его бы и не последовало, Шон ответил сам. - Раз не будете, вести себя смирно! Шамхан оттолкнувшись от дверного косяка лукаво подмигнул озлобившейся Монике и неторопливо направился в ее сторону, барабаня пальцами по корпусу перекинутого через шею автомата. -Ехал бабу выручать, и бессмертному кащею по ебалу надавать…- Белый волк улыбнулся, рифмуя фразы и переиначивая любимую песенку. – Ох, устал ебена мать благодарность принимать! Крыша съехала с ебла, баба нам с конем дала! Сгребая со стола замызганные карты и немного отодвигая в сторону керосинку, Шон прислушивался к песенке Белого волка. Казалось время послушно замерло, оставляя их троих в коконе безвременья, и отсекая всякие воспоминания о первичной цели. Он забыл, зачем они с Шамханом пришли в этот дом, равно как и вообще попали сюда. Блаженная улыбка блуждала на губах наемника, он ощущал себя великолепно точно так же как, в синагоге, когда кромсали жидов. Клеймленое свастикой плечо больше не ныло болью, а наоборот, во всем теле ощущался бешеный прилив энергии и сил. Внезапно гарнитура висящего на шее переговорника захрипела, неузнаваемые слова слились в сплошной треск, затем пронзительный писк в наушнике заставил Шона встряхнуться. Хоть наушник не был вставлен в ухо, а лишь болтался ниже, звук все равно был неприятным и напоминал зубовный скрежет и визг гвоздя по стеклу одновременно. Почти одновременно гулкий, громкий , вибрирующий звук прокатился над всей деревушкой, заставляя стекла домика дрожать, а сердце в груди учащено забиться. Какой-то неживой, киношный звук, словно из нового фильма «Война миров» про инопланетное вторжение, от которого заныло за грудиной, только тут все было настоящее. Монстр испуганной пушистой молнией возник откуда-то из коридора, проворно взобрался по штанине и рукаву и без спроса полез за пазуху наемника. Повторный рокот содрогнул всю округу, а через миг за окном домика разлился яркий, словно дневной свет, на пол упала крестообразная тень оконной рамы, как бывает в самый солнечный полдень. Испуганный разноголосый собачий вой и истерический лай, что доносился с улицы моментально стих. Тормоша сознание и взывая к истинному «я» Хмура, в разум ворвалась мыслеречь напарника. Шеридан словно очнулся, недоуменно взирая на колоду заляпанных кровью карт в своих руках и щурясь от света. -Шон, у нас гости с Припяти! В вашу сторону бегут два снорка, это как минимум два! И какая-то летающая херня висит над деревней, видишь ее?! Шон, не молчи! Хмур, твою мать!!!! -Да, я понял тебя! Гостей встретим, если постучат. Херню не вижу, но, похоже, слышу! – мысленно отозвался Шеридан через пару секунд. Он пока был словно заторможен. - Сержант с тобой? -Д-да.- Шон оглянулся, бросая удивленный взгляд на заваленную трупами комнату. Теперь было светло и все до мелких деталей видно. Моника без камуфляжной одежды в неуставном красном пуховом свитере замерла посередине комнаты, а Шамхан прижавшись к стене, сейчас выглядывал в окно. Смотрел он куда-то в небо. -Лоренте в порядке? Может обороняться? -Кто? -Бля, Шон, не тупи! Ах, черт! Суки проворные! Хаи, милая, молодчинка! Последняя мысль явно не относилась к разговору и улавливалась Шоном помимо речи напарника. Это была волна нежной привязанности, трогательной заботы и трепетной радости… И это так резко контрастировало с тем ощущением звериного удовольствия, что только что наполняло Хмура, когда он собирался …когда он…что он собирался? -Она в полном прядке.- Шеридан еще раз скользнул взглядом по американке, силясь вспомнить, что происходило. Тяжелый удар во входные двери и утробное рычание с улицы не дали ему времени на воспоминания. –Ха! Ну вот и гости, похоже! С этого момента мысли сделались четкими и понятными, горячая волна адреналина наполнила сердце щемящим чувством и срывая вуаль заторможенности с наемника. Рука сжала рукоятку дробовика, складной кевлавровый приклад вжался в плечо, холод металла обжег щеку. Шон стоял в комнате, прямо напротив входа в комнату и контролировал взглядом весь коридорчик. Через щелястую дверь по краям сочился свет, превращая ее в сказочный портал в мир неприятностей и боли. Точно как в кино, хмыкнул Шеридан про себя. Трухлявая входная дверь снова содрогнулась от удара и с треском слетела с петель. Секунда… В тесный коридор как река ливанул яркий свет с улицы, и в его сиянии как в ореоле возникла стремительная массивная фигура. Снежинки и древесная пыль рабитой двери кружили вальсом в косых лучах света, что лился сверху на дом. -Шам!!! - заорал Хмур, едва дверь поддалась напору существа. Клацание когтей, вонзающихся в пол, клокочущий рык существа …Зрачки наемника расширились…Мгновение страха… Его крик слился со звоном разбитого стекла и автоматной очередью, он сам нажал на спусковой крючок, осознавая, что видимо Белый волк будет занят. Полуавтоматический дробовик тяжело забился в плечо. Пять выстрелов в секунду, вот главное достоинство тактического дробовика Бенелли. Шон бил прямиком в центр приближающейся фигуры. И хоть выстрелы практически шли в упор, лишь первых три попали в тварь кучно, отшвыривая ее назад. Сухо клацнул боек. Все! Пусто!! -Моника! За спину ко мне быстро! - не глядя на американку Хмур торопливо схватил со стола АК, он не помнил, как положил его туда, но это было уже не важно. Он бросил ей опустошенный дробовик, и освободившейся рукой с лязгом передрнул затвор АК. Снорк встрхнулся, подымаясь на конечности. Их разделяло шагов 10 не больше…Первая короткая очередь ушла в верткую тварь. -Патроны к дробовику на моей разгрузке справа.- через плечо бросил Шон, когда Моника оказалась за его спиной. – Перезаряжай! Умеешь? Не дослушивая ее ответ, Хмур вновь выстрелил, целя в голову снорка.
Шамхан: - Шам!!! - заорал Хмур. - Где?! - гигикнул я, - А... это же я! Бешено сопя-рыча-пердя, снорк ломился в мизерное для его габаритов окно. Прям передо мной это было. А я то ведь знал, что этот высерок ниче не сделает. На кибервольфов они не реагируют, так уж закодированы их примитивные мозги, да и спецошейник вдобавок. - Пидоры идут! - возвестил Сява, когда хмурый волк нашинковал вторую тварь, вломившуюся через парадную. - Не, не, - недовольно помахал я рукой с интересом зыркающего на мну через оконный проем снорку, тот прекратил ломиться, так и повис на подоконнике, скребя когтистыми лапами. Ну не правильно он попытался со мной поздороваться, не по понятиям, не научили этому их видать ботаны. Ну вот че, эта тварина ломилась на меня? На белого волка, да еще че то размахивая своими ветками? - Не так на... о-на! - Чуть наклонив корпус в бок, Шам выбросил краба, протянув снорку. Звучно потянув соплом, прерывисто прорычав, он выпрямил лапу, косясь на Хмура. - А по понятиям, руку-то не жмут! - Гггэ? - Рыкнуло существо. Прямо в его харю уткнулся ствол шмайсера. Самое время заценить раритет! Надо же, так бы молвить, хоть для вида покорчить удивление и что мне типо очково. Хотя непонятка была, какого макара они тут? Неужели Скади че то замылила? Скорее всего, мы оказались в гуще событий, точнее в гуще проводимых испытаний Аненербе, на полигоне типо. - Тра-та-та-та-та, - заговорил шмайсер, пичкая рожу снорка пулями. Только кровавое говно и полетело в разброс, обляпывая мой костюмчик. Остервенело задергавшись, снорк повис на окне, так и не сумев оказаться в халабуде, а вот смычок так и остался выпрямленным. - Ну ладно, привет! - брезгливо пожав мерзкую когтистую лапу, я отметил, выворачивая и оценивая ее: - Маникюр был бы ему к портрету, хотя, нет, не был бы... портрета то уже нет... - Волки позорные! - вякнул чудом уцелевший после разгула Хмура фраерок. Ну, волков не трогать! Это перебор. Мало тому толка, кто обидит белого волка. - Фильтруй базар, петушиное племя! - воркнул попугайчик, почти что опережая мои мысли и словески. Мда, думаю скоро он мне и хлебала открыть не даст. Вместо меня ботать будет. Гы, а может оно и к лучшему. А тем часом, нашинкованная Хмуром тварина, резко, как понос из жопы прыснула в потолок, избегая автоматной очереди. Казак, ага... это был снорк именно этой породы, но бля крупный то какой! Яркий наружный луч отклонился от нашей позиции, возвращая былой "интимный" полумрак. Снова грянул бьющий не хуже спирта по шарам звук. Крок! Точно Крок - так звался летающий исследовательский аппарат. Не думайте что это какие-то инопланетяне, бред! Их нет и никогда не было, хотя, Фригг мне за такие слова может больно торцануть по батарейкам. Всегда спорим с ней на эту тему, она упрямо, и прям вот уверенна и все тут, что внеземные цивилизации существуют. Даже знаете, заливала мне что выходила с ними на контакт. Мда, девка помешана на своем вриль-обществе. Уверенности много, а толку мало. Вернемся к "Кроку". Его диаметр составляет 20 на 20 метров по кругу. Высота три метра. Практически летающий дом, можно даже добавить не дом а крепость. Обладает мощнейшей броней и очень многими функциями, все перечислять не буду. А насчет вооружения, то это щекотливая тема. Скажу по секрету, оно имеется! И кхе... кхе... особенно выжигатель. Рассказывать о нем не так прикольно, а вот если его увидеть в деле, то... хе-хе, то тогда излишка объяснений отпадет. Бла, бла, бла... я вот что думал, думал что скорее всего, эта крокалка здесь из базы Скади. Теперь-то никто не скажет что я фиговый проводник. Раз оказались в месте активности Аненербе, значит, путь правильный, особенно для тех, кто мог сомневаться во мне. Были такие? Можете теперь уже не сомневаться, я слово свое держу. Оставалось нам только выжить на этом импровизированном полигоне, и желательно не попасть на засечку Крока, иначе худо будет, хе-хе... - Шшшщщщщаааа, - прошипел снорк в мгновение ока отталкиваясь от потолка прямиком на Хмурого волка. Он среагировал четко: ухватив Белоснежку (гы, прикольное погоняло втюрили зк, надо будет его отшлифовать чутка) прыгнул вместе с ней в сторону. Так и завалился с ней в тесных объятиях на пол. Лусь, хрусь, блясь, хлясь - развалился картежный стол, когда на него приземлился Казачок. - Атас!!! - крикнул Сява, привлекая к себе его внимание. - Эй, ты, усатый, - обратился я к снорку, и очень сильным рывком подорвал с пола оцепеневшего в ужосе Юзю, - жрать хо? Есть, кушать? А? Ощерив кинжальные икла, тварь ссыкнула на меня а я толкнул Юзю на нее. Лобовое столкновение. Снорк супротив беглого зк, но, увы... весовые категории были не равны, да и бороться тварь явно не желала. Я и глазом не успел моргнуть, как подобно мячу, черепок зк отделился от тела, шмякнувшись о стенку, затем на раскаленную плиту, издавая шкварчащий звук. Комната стремительно стала наполняться ароматом паленого мяса и волос. Удар, чавк, чавк... чпок! Так внутренности зк и вывалились, тело рухнуло на них. Похоже Казак не был голоден, а только кровожаден. Не стал трапезничать свежатинкой. - Че это за...? - В панике, видя все это, Калдырь в темпе вальса отползал в угол, где мирно и равнодушно с пулей в черепушке валялся Гнус, сжимая в руке не догрызенный кусок окровавившегося хлеба. И вот момент, Казак уставился на меня, переставляя кровавые лапы, не решаясь атаковать, а клыки так и скалил. - Ну че еблом щелкаешь, вперед! - Я хотел было выпустить свое главное оружие - когти, и пустить его в ход, но подумав что Белке его видеть не нужно, отказался от этого желания. О! Ха! Белка... уже кое-что... Клоза переростает в Белку, а то Белосженка - слишком длинное как язык Сявы слово. Фыркнув, снорк резко отвернулся от меня. Голова Юзи продолжала жариться источая такие ароматы, что мне аж есть захотелось. - Хайль Гитлер! - С этим возгласом, белый волк затарахтел шмайсером, всаживая пули старого образца в тело казачка. При стрельбе, раритет прыгал как отбойный молоток, хотя, может я про100 еще не приспособился к нему. К моей стрельбе присоединился Хмур, полосуя снорка перекрестным огнем. Завертевшись волчком, он раскинулся на обломках стола, дергаясь в бешенных конвульсиях. Все, затишье... как перед бурей, ну эт как всегда... - Ну что, - Утирая рукавом портрет, Шамхан подошел к плите, - Кто будет барбекю? - Сменив обойму шмайсера, ствол коего слегка дымился, он поставил ногу на дергающееся тело снорка. В следующий момент, вынул из берца свой любимый ртутный нож. - Какой аромат! - Я нанизал чутка поджарившуюся голову зк на лезвие ножа и подняв ее, повернулся к Хмуру и Белке, все еще сидевших на полу: - Надо бы на три части разрезать. Каждому по кусочку. А беглец обойдется! - Черти! Демоны! - чуть ли не хныкая завопил Калдырь подрываясь на пики. - Канай сюда, - обратился я к нему разглядывая жареную голову Юзи, даже чутка улыбающуюся мне, - Князь че, смотрящий у вас.., - Ствол шмайсера на стонущего зк, коему Хмур по красавски подрезал подвижные жилы. Одиночный выстрел. Стоны стихли, - был... откуда на лыжи стали? На ватных ногах, с заметной опаской, Калдырь все же подошел к Шаму: - Да... смотрящий, мы все с одной хаты. Подорвали срок с зоны... - Зоны, - повторил я его последнее словцо, - Ладно, мне похер с какой именно, есть будешь? - Белый волк протянул ему жареную голову Юзи даже не улыбаясь. На полном серьезе. Тот брезгливо поморщился: - Нет, не хочу... - Значит не голоден никто, эхх, - вздохнув, я сбросил бошку. Стукнувшись об пол, она подкатилась к Белке. Хмур лишь криво усмехнулся, поднимаясь в полный рост. - Значит так, как там тебя... - Калдырь... - Калдырь, считай себя задержанным интерполом, а теперь, пошел вперед... давай, шевели кандалами! Сглотнув, борясь с тошнотворным запахом, он направился к выходу из дома. - Зона засыпает, лампочки зажглися, - напел я. - Шам! - Окликнул меня Хмур, - Ты куда? - За кудыкину гору, - вытянул я лыбу, - Быстрее! - ствол шмайсер ткнул Калдыря в спину, подгоняя к выходу. Ну и тут откуда ни возьмись, на крышу что-то прыгнуло, прям как тогда, в зоне отчуждения. Топ-топ-топ... грохот, грохот...Мы все как один уставились на потолок... снова грохот, градом осыпались куски глины. И еще тяжелый удар и с потолка посыпались обломки, показалась ручища, да такая большая, как моих три... ноги, примерно. Через секунду, прямо возле Белки шлепнулось огромное существо... Гренадер! Такого пулями сложно взять... что же делать?! Калдырь с криком ужоса бросился наутек, ну, ему не привыкать... да и хер с ним, пусть бежит, а мне нужно оставаться со своими. - Попадалово! - воркнул Сява, а тем моментом, издавая зловещий рев, Гренадер разогнулся в полный рост. Сильным ударом лапы, он как тряпку отфутболил мешавшееся под ногами тело зк. Высоты потолка для его роста явно было маловато. - Братва, за сколько вы стометровку бегаете? - Ну, за секунд 12, - отозвался Хмур, помогая Монике живее подняться. - Мало... нужно за три! - Ноги делать!!!! - прокричал Сява. Прорычав что-то видать очень грозное и угрожающее, отчего все должны были в страхе описаться, Гренадер двинулся на Хмура, говняя под своими массивными лапами распластавшиеся тела. Сорвавшись с моего плеча, Сява устремился на снорка, расправив крылья. - Моргала выколю! - Описав дугу, он молниеносно пролетел в нескольких миллиметрах от озверелых глаз твари, полосуя по ним спец-пером как острым лезвием. Не успев среагировать и отмахнуться, Гренадер громко взвыл, лишаясь зрения, но это не остановило его, а еще больше привело в ярость. Зато, у нас появилось преимущество - мы его видим, а он нас нет. Он нас может слышать по запаху, а мы его нет... такая вот ситуация... - Белка! Хватай ствол... валим его вместе!!! - прижав шмайсер к боку, целясь в огромную тварину, белый волк добавил: - На счет три... Сява приземлился на плечо хозяина, Гренадер начал яростно размахивать ручищами, кроша все что попадалось у него на пути: пол, стены, потолок, плита... все это пошло в разнос. Горящие поленья как факелы разлетелись по комнате. Каждый из нас выбрал свою цель... единую для всех. - Триииииии!!! Понеслась звезда по кочкам!!!
Моника Лоренте: Морозная зимняя ночь… Звезды, такие далекие, недоступные, нам, людям, игриво мерцают в черном небе, пропитанном ледяным воздухом, словно дразня двуногих обитателей земли своим чарующим сиянием. Будто бы знают небесные искорки, что никогда глупым людям не прикоснуться к ним, не забрать частичку красоты на землю, суждено человечеству лишь любоваться звездами на земле, не нарушая гармоничного покоя свода небесного…. Желтый месяц, напоминающий половину головки сыра лучших сортов, презрительно поглядывал с неба на землю, освещая собой Богом забытую деревушку, окруженную плотным кольцом густого, смешанного леса. Над деревней стояла пронзительная тишина, лишь изредка прерывавшаяся глухим лаем дворовых собак. Кое- где виднелся легкий дымок, выходивший из труб, в невысоко расположенных над землей окнах можно было заприметить едва видимый свет керосиновых ламп. Случайно забредший в деревеньку человек, любуясь ее сказочным зимним видом, мог бы с завистью подумать, до чего хорошо жить за городом, позавидовать жителям этих домиков, пропитанных особым «деревенским» запахом, ведь уклад жизни в каждом доме свой, неповторимый и непередаваемый, свои порядки, свои законы, свой устав. Но, казалось бы, спокойная тихая жизнь деревни была лишь иллюзией, оптическим, своего рода, обманом. И в том покосившемся домишке, в коем мерцала керосинка, не было никакого доброго, спокойного жизненного уклада. Нафантазировавший себе Бог весть чего, наивный человек, загляни он случайно в низенькое окошко, в лучшем случае бы оказался в психиатрической лечебнице от увиденного, в худшем – его последним пристанищем стал бы ближайший сугроб во дворе, ибо происходящее в доме не лезло ни в какие границы для любого нормального человека. Моника, крепко сжимая в руке свой ножик, с ненавистью смотрела на сидевшего на ящике, служившего в этой проклятой избенке стулом, Князя. Рослый, выше крошки лейтенанта, как минимум, на голову, с маслянистыми карими глазами, и здоровенным носом, этаким «клювообразным», типаж которого присущ всем «чебурекам». Небритый, заросший, словно снежный человек, чурка шаг за шагом надвигался на девушку, гнусно ухмыляясь, и произнося какие-то гортанные, непонятные брюнетке слова, на своем языке. Ее собственный пистолет был игрушкой в его здоровенных лапищах, кою он небрежно покручивал в пальцах. И эта игрушка в любую секунду могла лишить Шаэру жизни. Девушка зло прищурила глаза, делая маленький шаг вперед, вместо страха ее мозг испытывал непонятное состояние: казалось, что все это страшный сон, что еще мгновение – и мисс Лоренте проснется, тряхнет темной гривой волос, спутанной во время сна, прогоняя остатки кошмара, и с улыбкой на лице побежит в душ, чтобы окончательно проснуться. И лишь набухшие от крови Капченого рукава алого свитера, да окровавленный нож Моники свидетельствовали о том, что все происходящее сейчас – не страшный сон, кой легко можно прогнать, а чудовищная реальность, в которой оказалась не приученная к жизненным трудностям вирусолог. Что ж, раз не приучена – придется приучаться, другого выхода нет. Князь отбросил пистолет агента на покосившийся древний стол, оружие благополучно приземлилось около опустошенной литровой банки самогона. Моника глубоко вдохнула, что остается делать женщине, когда перед ней маячит ужасный призрак унижения и оскорбления ее личности, ее женской чести? Только защищать свое тело от вторжения в него врагов, и не важно, как будет произведена эта защита. Не получится ножом, значит, драться в рукопашную. Не хватит сил для рукопашки – пускать в ход ногти. Сломают ногти – вгрызаться в глотку врага зубами, рвать до тех пор, пока из глотки не брызнет алая, густая кровь, пока рот не наполнится ее соленым привкусом, пока тварь не задергается в предсмертных конвульсиях. Если же и этого не выйдет – тогда только собственная смерть. Лучше умереть достойно, в бою с мразями, чем жить всю жизнь с клеймом «ты прокаженная», выжженном в душе действиями похотливых тварей. Моника уже приготовилась к тому, чтобы дать отпор за себя Князю и остальной мрази, присутствующей в этой комнате, но, неожиданно, в комнатушку влетели, наперевес с оружием, два мужских силуэта. Девушка пригляделась, сердце радостно забилось, это были Шон и Шамхан! Члены команды «Варяги», они нашли ее, только как… «Надо будет выяснить…» - Шаэра наблюдала за действиями парней. А уж зачем понаблюдать было: такой притягательной жестокости мисс Лоренте не видела даже в самых изощренных боевиках Голливуда, кровавые ошметки плоти летели по комнате, словно бумеранги. Хоп – и перед Моникой приземлилась кровавая каша из мозгов, кусками ткани, похоже, «при жизни», эти тканевые ошметки гордо именовались шапкой, ну и конечно, оторванной кожи. Шаэра, все еще находясь, в состоянии стресса, молча, приподняв брови, глядела на то, что осталось от еще пару минут назад живого человека. «Так им и надо». – Злорадно подумала Моника, прижимая к груди кровавый нож, - «Собакам – собачья смерть». – В тусклом свете керосиновой лампы можно было узреть на лице лейтенанта ало – красные капельки – кровь хача, коему она вспорола горло, как тупому барану. По сути, весь этот сброд, решивший позабавиться с девушкой и был тупыми, безмозглыми тварями, у которых вместо мозгов одни животные инстинкты. Свиньи, не имеющие право, взглянуть в небо, и вынужденные держать свое рыло около земли. Кровавая бойня продолжалась, похоже, не слишком долго. Вся комната была залита кровью, в воздухе, и без того спертом, стоял ощутимый, резкий, тошнотворный ее запах. Девушка не в силах оторвать глаз от кучи изуродованных трупов, дышала часто, как бы, впитывая в себя этот страшный запах лютой смерти, настигнувшей беглых зеков в час, когда они совсем не ждали ее. Нож в руке Шаэры едва заметно подрагивал – Монику начала бить мелкая нервная дрожь, вследствие того, что разум потихоньку отходил от состояния стресса и недавнего ужаса, но ее взгляд, устремленный на Шона Шеридана, был полон восторга, что ни говори, а разделался с «чебуреками» он просто потрясающе. В этот момент, мужчина резко обернулся, негромко произнося: -Ну, киса, ты в долгу перед нами! – Девушка недовольно скривила носик. Не от того, он напомнил ей о долге за ее спасение, вовсе нет. А за фривольное словечко «киса». Всякие там «кисы-зайки-крокозябры» и прочее, считала вирусолог, могут использоваться лишь очень близкими людьми, в домашнем кругу. Сейчас она находилась на работе, точнее, на задании, поэтому все эти слова не уместны здесь. - У меня есть имя. – Равнодушно взглянув на огромную лужу крови, расползающуюся из центра комнатушки по всему периметру помещения, Шаэра вновь подняла глаза на Шона, и замерла в оцепенении. Его взгляд… Абсолютно невидящий, пустой, с каким-то зеленоватым мерцанием, присущем лишь хищным животным, в частности, собакам крупных пород. Мужчина, говоря страшные вещи, шел прямо на нее. Теперь-то лейтенант поняла, что имелось ввиду под словом «долг», а она-то, наивная, радостно подумала о том, что при случае ей удастся отплатить добром Шону и Шамхану. Девушка медленно отступала на середину комнаты, держа перед собой протянутую руку, с крепко зажатым ножом. Теперь ей стало по настоящему страшно, страшно от того, что те, кто спас ее от хачей, теперь жаждали овладеть ею. Не только страшно, но и больно, ведь перед ней стояли члены ее команды, у них общее дело. И как можно ей поднять руку с ножом на тех, с кем Шаэра должна быть заодно, неужели, нельзя доверять даже Шону и Шамхану, тем ребятам, коих она считала «своими», раз они оказались в этой глуши все вместе, раз у них всех одна цель – в первую очередь выжить среди этих девственных лесов, и чистых полей. Девушка еще раз посмотрела на Шона с огромной надеждой, но надежда в темных глазах агента тут же угасла, гадкие слова разбили кристаллик надежды в мелкие осколки. - Шон, пожалуйста, успокойся. Все хорошо, Шон, тихо, спокойно…– Голос Шаэры дрожал от волнения, но она вкладывала в интонации максимум теплоты и доброжелательности. Это временное помешательство, «затмение мозга», случается у собак. И тогда, чтобы помочь им выйти из подобного состояния, не в коем случае нельзя показывать свой страх, или, еще хуже, применять физическую силу. Только спокойным доброжелательным, мягким голосом следует возвращать озлобившееся животное к реальности. Вот и Моника, вспомнив об этом, пыталась воздействовать на мужчину интонацией, мягким тоном. Бесполезно… Все ее коротенькие увещевания были, что клизма телеграфному столбу, то есть абсолютно бессмысленной глупостью. Шон Шеридан резко вывернул ее руку, лицо Шаэры исказилось от боли, и что теперь? Зажмуриться и терпеть? Ну уж нет! Раз мужчины вынуждают ее быть жестокой по отношению к своим же, значит, так тому и быть. Девушка глубоко вздохнула, намереваясь вцепиться зубами в шею врага, пусть, от резкого движения у нее будет сломана рука – это лучше, чем позволить унизить себя. Мужчинам, разумеется, не веем, а самцам, ищущим удовлетворения своих плотских желаний, не понять, что, завладев насильно телом женщины, они убьют ее сердце. Самцы не думают о том, что женское сердце подобно чистому, белоснежному снегу: стоит наступить грязным ботинком на искрящийся, переливающийся снег, и он тут же осядет, превращаясь в замаранную грязь. Стоит нанести удар в самое сердце женщины, запятнать его грубейшим вторжением, и оно тут же начнет кровоточить, исторгая фонтаны крови, и перечеркивая тем самым прошлое женщины, деля его на две части: до и после. Но, к сожалению, порой, инстинкты, живущие в противоположном поле, перевешивают здравый смысл. Внезапно, с улицы раздался отвратительный, «режущий» слух людской вой, да такой громкий, что казалось, эхо его разнесет весь хиленький домишко, в коем находились Шон, Шамхан и Моника. А следом «ожила» рация Шона, он отпустил руку Моники, та отбежала на середину комнаты, замерев и тяжело дыша. Один стресс сменялся другим: раздались глухие, словно, доносившееся из потустороннего мира, стуки в дверь. Похоже, что за дверью находилось что-то, гораздо более страшное и опасное, нежели хачи, Шон и Шамхан вместе взятые. Хлипенькая дверка не выдержала напора, слетела с петель, и словно, в каком-то фильме ужасов перед людьми показалось «нечто». Когтисто – зубастая тварь, ростом с человека. - Мама… - Тихо прошептала Шаэра, пятясь вглубь комнаты, и пытаясь нащупать на полу ногой свой пистолет или, на худой конец, нож. Вид «нечта» на какое-то мгновение ввел ее в состояние шока, что отражалось в побледневшем донельзя лице, и огромных, расширенных глазах. Ничего подобного Шаэра отродясь не видывала, даже в фильмах ужасов. Голос Шона немного вывел девушку из ступора, за какую-то секунду она оказалась за его спиной. Было отчего растеряться: сначала покушался на агента, теперь защищает, да ситуация для растерянности не та. Моника, с присущим ей упрямством, не собиралась отсиживаться за спиной мужчины, в то время, как Шон и Шамхан здесь по ее вине – не хлопай лейтенант ушами, она бы не попалась хачам, и ребятам бы не пришлось разыскивать и выручать вирусолога. - Шон, мы команда! – Шаэра сделала шаг в сторону, страх куда-то испарялся, речь шла о жизнях не повинных в ее рассеянности людей, - и действуем по принципу мушкетеров! Мужчина, не расслышав, или не слушав ее ответ, сунул Монике в руки дробовик. Все это хорошо, только Шаэра знать не знала, как перезаряжать его, пистолет – там понятно, но дробовик… Да, много нового открывала для себя еще вчерашняя домашняя девушка - ботаник, способная лишь днем наблюдать за жизнью микробов, да вечерами читать «умные» книги. Не прошло и минуты, как Шон, сбив с ног Монику, свалился вместе с ней на пол, дробовик, очутившись на грязном полу, отлетел в сторону. Зато, Моника оказалась лежащей около своего пистолета, кой упал с опрокинувшегося стола в момент кровавой бойни. Шаэра приняла сидячее положение, очумев от потока неожиданных событий, тряхнула головой. Шамхан вместе с Шоном довольно ловко разделались с тварью из фильма ужасов, снова воцарилась тишина: - Что это было? – Севшим от напряжения голосом спросила девушка у Шона, тот не успел ответить, потому как на крыше раздалось оглушительное «бах-бах», а следом «хлоп». Под хлопом подразумевалась непонятная конечность, опустившаяся с крыши прямо перед носом девушки, та, едва успев встать, отпрянула назад, сжав побелевшими пальцами свой пистолет. А еще через секунду перед людьми материализовалась еще более жуткая тварь, нежели предыдущая, и поперла прямо на Шона. Когда опасность застигает врасплох не только одного человека, но и тех, кто находится рядом с ним, инстинкт самосохранения испаряется напрочь, уже не думается о себе, в голове лишь одна мысль – уберечь своих ближних от опасности, порой грозящей смертью, принять удар на себя, дать им шанс к спасению. Моника почувствовала сейчас, глядя на гигантскую тварь, уходящую ростом своим в потолок, отсутствие инстинкта самосохранения. Она обязана защищать Шона, он ведь перед носом твари из-за нее, из-за Моники. Девушка выбежала вперед, загораживая мужчину собой: - Не трогай его, тварь! – Звонкий, натянутый, как струна голос, пролетел над комнатой. Пальцы нажали на курок, грянул одиночный выстрел. А тут еще Сява, молодчинка пернатая, подсуетился, полоснув монстра по роже. Нечто взвыло, выстрел и попугай привели его еще в большую ярость. Зарычав так, что от его голоса свалился набок здоровенный шкаф, погребая под собой кровать, едва не ставшую Прокрустовым ложем для лейтенанта. Замахав огромными ручищами, словно ветряная мельница, гигант начал сносить все и вся на его пути. «Сява!» - Испуганно подумала Моника, внутри сжимаясь от напряжения. Но, беспокойство было напрасным, умная птичка уже сидела на плече Шамхана, что-то возмущенно говоря, похоже, на жаргоне. - Триииии!!! – Донесся до Моники вопль Шамхана, и она, вскинув правую руку, глядя на живую цель, нажала на спусковой крючок. Раз-два-три-четыре… Уже не видя и не слыша ничего, кроме орущей и дергающейся под ударами пуль твари, девушка в каком-то исступлении стреляла. Рев твари, жуткий запах крови, короткие автоматные очереди – все смешивалось в одно, в какой-то быстроразвивающийся сценарий, в коем по чьей-то задумке, Монике приходилось играть роль. И предыдущая роль обычной американки. Служащей в ЦРУ существенно отличалась от нынешней роли, финал которой может быть трагичным. Жуткий грохот возвестил о том, что Гренадеру пришел конец от всаженных в него пуль. Домишко покачнулся, одна из стен была проломлена ударом гигантской башки Гренадера, огромная дыра, в кою врывался ледяной воздух, да с жутким воем влетала вьюга, зияла в стене дома. Шаэра глубоко вдохнула, опустив руку с совершенно «пустым» пистолетом вниз. - Шевели булками, Белка. – Шамхан, оттирая лицо рукавом камуфляжа, первым направился на улицу, покидая бойню. Шаэра зло взглянула на него, но, отчего-то, смолчала, сил спорить не было, слишком тяжелый выдался вечер. - А теперь – бегом марш! – Шон и Шамхан, едва очутившись на морозном воздухе, сорвались с места, Моника, чувствуя, как ветер швыряет в лицо хлопья колючего снега, неслась вслед за мужчинами. Волосы развевал ветер, свитер прилип к телу, ноги, затянутые лишь в носки, касались ледяного снега, и казалось, сейчас застынут от холода. А вокруг раздавались выстрелы, словно на войне. Наверное, та ситуация, в которой находились еще недавно члены команды «варяги» и была, по сути своей военной. Война со злом, с неизведанностью и ужасом, которую всем им предстояло пройти рука об руку… => Карелия. Деревня Черная Река. Окраины.
полная версия страницы